Дом иллюзий

Многие считают, что проблему следует решать внутри сообщества. Немало чернил было пролито для того, чтобы маргинализировать жертв, а насильники зачастую орудовали безнаказанно. На одном из первых судов по делу о домашнем насилии в паре лесбиянок адвокат отметила странное, пугающее обстоятельство: при совещании за закрытыми дверями больше всего времени ушло – вопреки первоначальным опасениям адвоката – на спор одиннадцати присяжных с единственной в их составе лесбиянкой. Никак не удавалось ее убедить в виновности подсудимой.

Позже эта присяжная пояснила адвокату, что «не хотела засадить в тюрьму сестру», как будто подвергавшаяся насилию подружка не была такой же сестрой, женщиной и квир-женщиной.

Так они и кружили на месте, обходя ключевые истины, на которые никто не желал смотреть в упор, как не смотрят в упор на солнце: женщины могут совершать насилие над другими женщинами. Женщины совершают насилие над другими женщинами. И квир-сообществу следует отнестись к этой проблеме всерьез, потому что больше никто ею не займется.

Дом иллюзий как королева и кальмар

Вот история, которую я услышала от кальмара.

Жила-была королева, и она вновь была одинока. Тогда она созвала советников, а те созвали всех жителей страны, чтобы королева выбрала себе пару по душе.

Советники долго размышляли и, просидев три дня за закрытыми дверями, наконец с большой помпой вынесли кальмара. Королева пришла в восторг. Кальмар оказался именно таким, о каком она всегда мечтала: влажный, переливающийся, мускулистый, умный. И кальмар – вернее, кальмарша – тоже была в восторге от такого поворота судьбы. Она издали обожала королеву и едва могла поверить, что королева выбрала ее.

Поначалу это была великолепная дружба. Вместе они путешествовали к границам королевства, и кальмарша приносила своей повелительнице красивые камушки из крошечных прибрежных пещер. Королева брала с собой кальмаршу, отправляясь с визитом к вельможам, по ночам они забредали в темный зал в поисках перекуса. В этих отношениях царила нежность, и обе стороны были невыразимо счастливы.

Но со временем королеве прискучила ее подружка. Настала тяжелая пора. Иногда королева запиралась в своем кабинете, а кальмарша оставалась сидеть на холодных сухих камнях и могла лишь молиться, чтобы ее вовремя вернули в аквариум – прежде, чем кожа ее высохнет и истончится, как бумага. Даже когда королева допускала к себе кальмаршу, она вела себя отчужденно, а порой и грубо. Могла перевернуть кальмаршу и забрасывать кусочки мусора в ее разинутый клюв. Протирала все поверхности, до которых дотрагивалась кальмарша, и ругала ее за беспорядок. (У кальмаров, как известно, три сердца, и все три разбивала вновь и вновь жестокая королева.)

Однажды, когда королева уснула, кальмарша решила погулять по дворцу. Она уселась в ведро на колесиках и покатила по коридорам, радуясь тишине. Так она добралась до конца коридора и уперлась в очень странную, очень плотную дверь. Она уже хотела развернуться и ехать обратно, но тут послышался какой-то звук.

Кальмарша открыла дверь и проскользнула в сумрачную комнату.

Ужасная вонь. Не органический запах смерти, но темное вино скорби – густое, горькое. И звуки – кальмарша никогда ничего подобного не слышала. Тихий стон воды, вытекающей из ванны, пронзительные вопли, мечущиеся по комнате, как спугнутые птицы.

Большие глаза кальмарши постепенно приспособились к свету. Когда она поняла, что она видит, поспешно развернула ведро и помчалась по коридору обратно к королевской спальне.

Чуть погодя кальмарша выглянула в окно и увидела, как королева забавляется с медведицей. Животное было красиво: большое, мохнатое, шерсть так и блестела. Сердце кальмарши было разбито: она понимала, что такой сопернице заведомо проиграет. Когда королева и медведица отбыли на пикник, кальмарша попросила служанку отвезти ее в город.

Обнаружив, что кальмарша ее покинула, королева прогневалась. Но, когда ее гнев поутих, сообразила, что надо делать: она села и написала кальмарше письмо.

«Обожаемая, – писала она, – прежде чем перейти к сути, я вынуждена просить тебя отнестись к моему посланию непредвзято, с открытым умом и сердцем. Я люблю тебя и всегда буду тебя любить. При мысли, что ты откажешься вернуться в мои покои хотя бы как подруга, если не как возлюбленная, у меня останавливается сердце.

Ты, кажется, считаешь, что, если наша любовь пришла к концу, нам не следует сохранять и свою близость, – заклинаю тебя отказаться от этой мысли. Я многих существ любила за свою жизнь – и козу, и пчелу, и сову – и, хотя наша любовь оказалась недолговечной, я продолжаю регулярно с ними видеться. Мы остались друзьями. Лишь потому, что я обрела счастье в объятиях медведицы, то время, когда мы с тобой были вместе, не должно обратиться в ничто.