Дом иллюзий

Адам устроился поудобнее. Дело-то непростое, верно? Это сейчас нам известно, что вот это – белка, вот то – рыба, а вон то – птица, но откуда было Адаму это знать? Он был даже не новорожденным, а только что сотворенным, не имел многолетнего опыта для столь творческой работы, и некому было его научить. Когда я представляю себе, как он сидел, подперев своим только что сотворенным кулаком свой только что сотворенный подбородок, слегка озадаченный, слегка встревоженный и напуганный, мне его очень жаль. Создать язык для того, для чего у тебя нет языка, – нет, это совсем не легкая задача.

Дом иллюзий как двусмысленность

В статье, вошедшей в сборник «Именование насилия» – первую антологию квир-женщин о домашнем насилии в их сообществе, активистка Линда Джерачи приводит слова подруги-лесбиянки, которые та, переиначив афоризм Пэт Паркер, сказала своей знакомой традиционной ориентации: «Если хочешь быть моим другом, соблюдай два правила. Во-первых, забудь, что я лесбиянка. Во-вторых, никогда не забывай, что я лесбиянка»[69]. Таково бремя квир-женщины – вечная ее пограничность. В тебе два аспекта, а может, и больше – и ты не то и не другое.

Гетеросексуалы никогда не понимали, как обращаться с квир-людьми, даже если задумывались об их существовании. Особенно это касается женщин – с одной стороны, теоретически предполагается, что они совершают смертный грех, а с другой стороны, как они, ну, знаете, проделывают это без пениса? Непонимание принимало множество форм, включая глухое отрицание самой возможности секса между женщинами. В 1811 году, когда перед судом предстали две шотландские учительницы, обвиняемые в любовном сношении, судья лорд Мидоубэнк заявил, что их гениталии «не имеют той формы, чтобы проникнуть друг в друга, а без проникновения плотский оргазм последовать не может». В 1921 году британский парламент отверг билль, который поставил бы вне закона «акты непристойного поведения между особами женского пола». С чего это в начале двадцатого века власти оказались столь прогрессивными? «Современные историки истолковывают решение парламента в том смысле, – пишет исследовательница Джанис Ристок, – что лесбиянство считалось не только невыразимо мерзким, но и юридически немыслимым».

Но у неспособности вообразить себе лесбиянство имелась и темная сторона. Когда в 1892 году Алиса Митчелл перерезала в карете на пыльной улице Мемфиса горло своей возлюбленной Фреде Уорд (поскольку Фреда, поддавшись настояниям родных, разорвала эту связь), газеты не знали, как об этом писать. В книге «Сафические убийцы» Лайза Дагген рассказывает: «У журналистов не выходил ни последовательный сюжет, ни отчетливый моральный приговор – считать ли Алису несчастной жертвой психического недуга или же это была женщина-чудовище во власти мужского эротизма и мужских агрессивных порывов?.. Преступление страсти, в котором задействованы две женщины, оказалось загадочным и сбивающим с толку сюжетом, спутавшим гендерные роли злодея и жертвы»[70]. В этой истории все вызывало омерзение – но вместе с тем и интерес. Они что, были помолвлены? Алиса вручила Фреде кольцо, обещала ей любовь, преданность и материальную поддержку. Казнить ее за убийство или поместить в лечебницу, сочтя ее противоестественную страсть болезнью? Была ли она отвергнутой любовницей или сумасшедшей? Но чтобы считать ее отвергнутой любовницей, она должна была – они должны были…

«Я решила убить Фреду, поскольку так сильно ее любила, что хотела, чтобы она умерла, любя меня», – написала Алиса в заявлении, которое ее адвокаты представили прессе: оно ничем не отличается от излияний ревнивого бойфренда из документального фильма на канале «Лайфтайм». «Теперь, когда она умерла, я знаю, что она любила меня больше всех на свете. Я взяла отцовскую бритву, приняла решение убить Фреду и теперь знаю, что она счастлива».

Присяжные предпочли из всех аспектов этой женщины выбрать сумасшедшую, и остаток жизни Алиса провела в психиатрической больнице в Боливаре, штат Теннесси.

Даже когда секс между женщинами был в какой-то форме признан, он отчасти разлучал женщин с их гендером. Лесбиянка вела себя как мужчина, хотя и оставалась женщиной – но при этом отрекалась от чего-то существенно женского. Разговор о насилии в однополых отношениях между женщинами активизировался в квир-сообществе уже в начале 1980-х, но лишь в 1989 году, когда Аннет Грин застрелила свою подругу-абьюзера в Уэст-Палм-Бич после вечеринки в честь Хэллоуина, вопрос о том, возможно ли такое явление в принципе, был вынесен на рассмотрение присяжных и принял юридический характер.