Долина белых ягнят

— Айтек! — крикнул Кошроков. Он с досадой думал, что совсем не те слова говорил девушке. Но страх, скованность, да и простодушие, наивность Апчары замкнули ему уста. — Айтек! Где ты там?

— Я здесь, Доти Матович!

Отряхиваясь от опилок, Айтек спешил к директору.

— Айтек, знаешь, ты привел на завод добрую знакомую нашей гостьи.

— Как знакомую?

— Вон там стоит кобылица, которую запрягал Альбиян. Представляешь себе? Апчара узнала ее. И лошадь в конце концов узнала Апчару, потянулась к ней. А ведь сколько времени прошло!

— Ее кличка — Шара, — Апчара снова оживилась. — Вон та, хроменькая. Это точно она.

— Тогда ее надо поместить в музей. Или на пьедестал почета, — шутил Айтек.

— В музей мы ее, пожалуй, не отдадим, — улыбнулся и Доти Матович и протянул Айтеку недоуздок. — Это для Шары. Апчара привезла в подарок: ценный дар, от всей души, понял?

— Я рад, что мы с Нарчо помогли Апчаре встретиться с лошадью брата. А знаешь, Апчара, у нас к тебе есть деловой разговор. И дело для нас серьезное. Нарчо может подтвердить.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы тебе свинарку нашли, настоящую. Она со специальным образованием. Немцы наступали, из Харьковской области колхозный скот эвакуировала. Но фашисты все-таки ее настигли. Всю оккупацию она пережила в Ростовской области. Мы у нее на квартире стояли. Женщина хорошая, толковая. Мы хотели сразу взять ее с собой, но она отказалась. «Если нужна, — говорит, — буду, позовите письмом, телеграммой. Поезда ходят. Сегодня села — завтра на месте».

— Мне как раз опытная свинарка до зарезу нужна. Спасибо и тебе, и Нарчо превеликое. А куда ей писать?

Айтек страшно обрадовался:

— Вот ее адрес. Она и вправду готовая заведующая свинофермой. Зоотехник: как-никак, молодая, работящая. И человек отличный.

— Специалист — это все. Пошлю ей официальный вызов. И ты напиши: пусть не раздумывает.

— Она сама говорила: «Мне бы крышу над головой да кусок хлеба. Остальное приложится».

— Мы ее в колхоз примем, дадим дом с участком. В ауле есть свободные. — Апчара достала из сумки карандаш, блокнот. Записала адрес, фамилию Анны Александровны. — Приедет — ребенка определим в детсад. На свиноферме у нас дела идут неплохо. Откармливаем хряков, потом сдадим государству. Племенных, конечно, оставим… Очень нужен зоотехник. Не дай бог, занесут ящур, пропадет ферма.

Доти Матович похвалил своих:

— Мои гвардейцы мыслят масштабно. Находчивые, смекалистые. Айтек — парень хоть куда! В случае чего знаю: есть замена у меня. Готовый директор конзавода… — Кошроков вконец смутил пария похвалами. — Ты и представить себе не можешь, как они с Нарчо добывали продукты по пути домой. Это же надо сообразить! Выхода у них действительно не было… Но и авантюристы же, самые настоящие!

— Что поделаешь, Доти Матович. Голод заставит, и камень будешь обгладывать. Между прочим, это все из-за Нарчо. Не сберег он «НЗ». Хозяйка его разжалобила, он все и отдал. Говорит: «У нее дом спалили». Они теперь с Анной почти что родные.

— Какой, «НЗ»? — не поняла Апчара.

Айтек рассказал о дойной козе, за которую Нарчо отдал все свои деньги и в придачу — ботинки Айтека. Это и был их главный неприкосновенный, запас. Но Айтек понимал Нарчо. Паренек жалостливый, да и очень понравилась ему Анна, Он вспомнил, как Нарчо угощал хозяйку и как она чуть не задохнулась, взяв в рот хакурта.

— Бедняжка! — смеялась Апчара.

— Я думал — у меня ботинки, у него хакурт, вот обратная дорога и обеспечена. Ботинок нет, на одном хакурте поехали. Спешили, гнали лошадей, по семьдесят-восемьдесят километров в день делали. Оставалось еще с треть пути, когда ни хакурта не стало, ни денег. Питались чем попало, разводили огонь, пекли кукурузные початки. От такой еды даже животы расстроились. Нарчо, тот уже не мог сидеть в седле…

Айтек попробовал повторить старый трюк. Но председатель колхоза ни в какого «товарища майора» не поверил и ни кусочка хлеба не дал. Он прекрасно понял, что посетители его разыгрывают и «Н-ской части», которой командует «товарищ майор», не существует. А уж как «адъютант» старался!.. Но старый солдат был непреклонен. «Ишь, чего захотели — обдурить ветерана двух войн. Попросили бы по-честному, я бы, может, и дал, а теперь проваливайте, пока не сообщил куда следует». В другом селе председателем оказалась женщина, высокая, худая, неулыбчивая. Она тоже не слишком поверила в рассказ Айтека, а, скорее всего, просто пожалела путников и велела выдать им буханку хлеба, кусок сала и стакан меда. Ни Айтек, ни Нарчо сала не ели, но Айтек ухитрился по дорого поменять его на хлеб и сметану.

— А что за земляка ты там встретил? Доти Матович говорил… — Апчара заинтересовалась «земляком», потому что подумала: не из тех ли он, кто сражался вместе с ней на реке Сал.

— Его зовут Каскул, — коротко ответил Айтек.

— А фамилия?

— Тоже, кажется, Каскул.

— Ты ошибаешься. Так бывало только в старину, когда крепостные не имели фамилий. «Каскул князя Батира», и всё.

— И серьезно говорю: Каскул, и всё. Анна Александровна звала его Костей. Константином. На русский лад.