Одной из первых длительных поездок была поездка в Китай. Ехали вдвоем с дипкурьером А. Богуном, старым членом партии, спокойным, выдержанным, предусмотрительным до мелочей.
В тот период на севере Китая усилилась деятельность реакционных милитаристских клик. Чжан Цзолин и У Пэйфу объединились в борьбе против освободительного, революционного движения. Их войска в апреле 1926 года вытеснили из района Пекина и Тяньцзиня армию Фын Юйсяна. В эту кровавую борьбу реакционных сил, вдохновляемую и поддерживаемую империалистами США, Англии, Японии, было широко вовлечено белогвардейское охвостье, осевшее после разгрома Колчака на севере Китая, особенно в Харбине, Чанчуне, Мукдене.
В 1926–1927 годах острее, чем когда-либо после гражданской войны, чувствовалось, что идет подготовка новых враждебных актов против Советского Союза.
До Харбина добрались без происшествий. Китайско-Восточная железная дорога, построенная русским правительством на основании договора с Китаем, по праву считалась одной из лучших железных дорог мира. Прекрасный подвижной состав, хороший путь позволяли развивать большие скорости.
Правительство Советского Союза по своей инициативе установило на дороге с 1924 года совместное, на равных условиях с Китаем управление, что не мешало китайским реакционным кругам и империалистам вести постоянную кампанию против интересов Советского Союза и даже делать попытки захватить КВЖД. Белогвардейцы, во множестве осевшие в Харбине и еще недавно группировавшиеся вокруг генерала Хорвата, матерого антисоветчика, управляющего КВЖД до 1924 года, угодливо помогали империалистам в провоцировании всевозможных конфликтов, стремясь создать повод для захвата дороги. В управлении Китайско-Восточной железной Дороги было полно белогвардейцев. В Харбине они имели свои магазины, гостиницы, клубы и другие организации. Много белых работало в японской разведке и местной полиции.
В Харбине остановились в гостинице «Привокзальная», принадлежавшей КВЖД. Сдав почту на хранение в консульство, решили пойти посмотреть город.
Европейская часть его напоминала русский губернский город средней руки. Вырос Харбин вокруг КВЖД особенно в период русско-японской войны, когда сюда съехались тысячи поставщиков тухлой говядины, гнилых сапог и прочего добра для армии, спекулянтов, перекупщиков — всех тех, кто грел руки на войне.
Булыжные мостовые, небольшие кирпичные дома, много Магазинов и всяких притонов. Довольно большой речной порт на реке Сунгари. В русском театре давали спектакли заезжие труппы.
Походив по городу, вернулись в гостиницу и сразу заметили, что в нашем номере кто-то хозяйничал. Вещи были целы, но все перерыто. Действовала чья-то опытная рука. Обследовали номер и обнаружили задекорированную дверь в соседний номер. Теперь было ясно, откуда явились незваные «контролеры». Шум решили не поднимать, но нашему консулу рассказали.
Консул выслушал нас и, учитывая общую тревожную обстановку в городе, запретил ночевать в гостинице; устроили нам ночлег у одного из сотрудников. Не сказав администрации гостиницы, что не будем ночевать, мы ушли, а утром, возвратившись в свой номер, обнаружили там форменный погром.
Чемоданы были выпотрошены, вещи разбросаны по всему номеру. На столе увидели записку, на которой печатными буквами было нацарапано: «Все же с вами, большевистскими агентами, разделаемся». Вызвали администратора. Показали ему все это безобразие. Приглашенный, помятый человек с военной выправкой, что-то бормотал, пряча бегающие глаза. Разговор, конечно, не получился. Видимо, тут была круговая порука или прямой сговор.
Собрав вещи, мы больше в гостиницу не являлись, а через день отбыли по маршруту Чаньчунь — Мукден — Чекин.
До Чаньчуня ехали в страшном напряжении. Несколько раз кто-то ломился в двери купе, ходил по крыше. Хуже всего, что здесь не на кого было надеяться. Ни на полицию, ни на служащих дороги. Оружие не выпускали из рук. Наконец Чаньчунь — конечная станция КВЖД и начальная Южно-Маньчжурской железной дороги. Пришлось ждать поезда часа четыре. Южно-Маньчжурская железная дорога являлась одним из разветвлений КВЖД; уступленная по Портсмутскому договору Японии, она управлялась специальным японским акционерным обществом.
Меня поразили большой порядок и какая-то особая чистота на этой дороге. Железнодорожный персонал в форме, в белых воротничках и перчатках. Тем не менее «порядок» оказался довольно относительным. Вскоре оказалось, что прямая железнодорожная связь с Пекином прервана. Поезд направили в город Дальний (Дайрен), где мы и высадились. На всей дороге шли междоусобные бои между милитаристскими кликами. Дальше до Тяньцзиня пришлось плыть морем — сообщение поддерживалось японским пароходством.