Докторица

Как я ни ждала и была готова, но вспышка взрыва в ночи резанула по глазам, на полминуты подарив мелькание цветных сполохов в глазах, но при этом в этой вспышке успела увидеть дальнюю оконечность, где стоят зенитки и пока восстанавливалось зрение довернула в ту сторону и начинаю высматривать конкретную цель. У меня снизу висят четыре "полусотки" и запланированы два захода, и в каждом я должна отбомбиться двумя, для повышения вероятности поражения цели. Если бы у меня было больше опыта, то можно было бы сбрасывать только по одной бомбе и сделать четыре захода на четыре цели. Сориентировалась по высоте и чуть приняла вверх и вот она зенитка, от горящего неподалёку костра её немного подсвечивает и хорошо видно, как вокруг спаренного орудия копошатся чёрные тени. Подправляю курс, выравниваюсь по горизонту, Маша сейчас высунув голову направо высматривает через прорезь в крыле нашу цель, а у меня всё внимание на приборах и удержании курса, который она подправляет сигналами мне педалями…

С разницей в секунду-полторы самолёт дважды подвспух, для Мишки уменьшение веса на центнер – это существенно, это почти десятая часть всего полного веса. Увожу самолёт в сторону, когда сзади грохочут два взрыва, я не могу посмотреть, это Машина работа, но как-то не думала, что взрыв так громко слышен, как нас догоняет ударная волна и словно бьёт в самолёт, так что не только стоном конструкции, но и толчком по рукоятке и педалям чувствую её. Отлетели в сторону, закладываю разворот, и едва его закончила, как впереди грохочет новый взрыв и взмётывается столб пламени, а со стороны станции слышу заполошные трещотки зениток. В первую секунду мелькает мысль, что я так затянула с атакой, что уже подошла первая волна наших, но тут доходит, что это Зоя успела развернуться и сейчас уже прицельно выложила свою вторую "сотку" по вагонам с горючим, чем точно обеспечила полную подсветку целей для всего полка. Я же разглядываю предназначенные мне зенитки. На месте первой атакованной нами какие-то горящие ошмётья, она не стреляет, а вот ещё две лупят в сторону Зои… Кричу с раструб СПУ, что постараюсь их состворить, выворачиваю самолёт и как могу выравниваюсь на боевом курсе. Между зенитками метров сто, самолёт подвспух от сброса, чуть доворачиваю на второе орудие, между ними метров сто, у нас секунды четыре… Грохочет взрыв и ощущение сброса почти совпадает с ударом догнавшей ударной волны, всё, можно уводить самолёт. С одной стороны, чтобы не попасть под зенитки, с другой, чтобы не мешать нашим…

Не знаю, как именно мы отработали, старалась изо всех сил, но что вышло узнаю только дома или если мне Маша в трубу прокричит. Так ведь ещё и наушник зимнего шлемофона слушать мешает. Вдруг сзади раздаются очереди ШКАСа, который установлен у штурмана. Первая мысль, что не углядела ночные немецкие истребители, которых здесь на нашем участке фронта вроде не встречали. Верчу головой, но нас никто не атакует, да и стрельба после пары длинных очередей затихла… Нас вроде бы пару раз легко тряхнуло, но мы уже ушли в темноту. Мне, чтобы вернуться пришлось заложить небольшой круг, поэтому я во всей красе издали понаблюдала устроенный нашим полком на месте разгрузочной площадки фейерверк. Теперь уже не было нужды таиться и подняв обороты до тысячи трёхсот, на крейсерской скорости сто двадцать километров в час полетели к себе. Добавлять обороты двигателя нужно сразу после выхода из атаки, потому, что более громкий звук работающего двигателя может отвлечь на себя зенитки от тех самолётов, что ещё только заходят для работы. Пусть это мелочь, но из таких мелочей складывается результат…

Хотелось бы наверно по горячим следам поделиться со штурманом впечатлениями, но наша дубовая переговорная система как-то совершенно не располагает. По пути домой не потерялись, привязки были точными и вышли на ВПП с очень небольшим промахом. На звук нашего мотора на полосе зажгли фары подсветки полосы, и наши колёса побежали по укатанному снегу…