Читаем Доктор Эстерхази в юности полностью

Болгарский посол, который был болгарином, растерялся; болгарский первый секретарь, который был армянином — нет. Меньше чем через минуту он возвратился с самыми большими ключами, которые отыскал (ключами от садового сарая, большими, медными и блестящими), покоящимися на красной плюшевой подушке, на которой обычно спал любимый пудель его жены. — Alors, voici, Altesse, les clefs a Belgrade, avec grande submission[22], — сказал он, поднося их. В конце концов (вопрошало его поведение), что Белград ему, что он Белграду?

Дрянной Паша принял ключи и небрежно уронил на колени, откуда они незаметно соскользнули на пол кареты. Потом моргнул. Потом сказал: — Три дня войскам на разграбление. — Потом увидел торопливо приготовленное блюдо с хлебом-солью, тоже всунутое ему в руки. — О, тогда замечательно, — разочарованным тоном уступил он. — Мы сохраним вам жизни и, вдобавок, не превратим ваши церкви в мечети. Но, — он облизал пересохший рот сухим языком, нахмурился; — Ах, да! Сотня тысяч золотых монет, сотня миленьких мальчиков — толстых, говорю я, очень, очень толстых! Бокал айвового шербета и танцовщицу (тоже толстую). И сейчас же, гетир!

Шербет, по крайней мере, принесли быстро. А затем, под мелодию из музыкальной шкатулки, жена первого секретаря (она родилась в Каире и была довольно полной) исполнила прекрасный танец живота. Пока так называемый Завоеватель Беллы внезапно не погрузился в сон. И покатил в своей карете назад, гораздо скорее, чем добрался сюда. Курдские уланы давным-давно состарились и ужасно стремились лишь к своему югурту[23].

— Bozhemoie! — воскликнул болгарский посол. — И такие вещи приходится терпеть здесь, в Скифии-Паннонии-Трансбалкании!

Первый секретарь пожал плечами. — Ваше превосходительство может поставить свечку своему святому, что тот избавил вас от моего первого места службы, места под названием Сент-Бригидсгарт, где солнце не выглядывает круглый год, где ночи, мгла и туманы, и где все питаются варёной вяленой рыбой с бараньим жиром.

Его превосходительство передёрнулся. — Где же такое находится?

Первый секретарь на минуту задумался. — Это во Фрорланде, — наконец ответил он. — Не так ли?

— Bozhemoie! — отозвался Его превосходительство.

Потом переспросил: — Где?

А между тем, что же с «тремя ведьмами»?

Довольно скоро графиня Бикс-и-Бикс приходит к выводу, что все молитвы можно преспокойно оставить Матушке и её капеллану. Её собственное лучшее оружие было другого порядка и состояло из колоды потёртых и засаленных старых карт, укрытых в подкладке старой заплесневелой куньей муфты. Присев на корточки на запачканной навозом каменной брусчатке, она начинает выкладывать их в древнем — ужасно, ужасно древнем раскладе Абракадабры:

ABRACADABRA

ABRACADABR

ABRACADAB

ABRACADA

ABRACAD

ABRACA

ABRAC

ABRA

ABR

AB

A

(Это означало: «Иссохни, как это слово»… или скорее, должно было означать; на самом деле там должно было стоять Abdacadabra, так и не исправленная стародавняя ошибка писца, не очень-то разбиравшегося в арамейском ещё во времена Дария (или Тиберия?) перепутавшего Реш с его ближайшим подобием Далет. Это должно было означать «Иссохни, как это слово», но, хотя власть заклинания и замутилась, оно всё ещё оставалось могущественным, по свидетельству тех, кто до сих пор им пользовался.)

Графине противостоял необычный Противник или Неприятель — и, следовательно, она воспользовалась необычными картами, ибо они несли (все они) на рубашке слово BAPHOMET. Из чего карты были сделаны? Вероятно, из пергамента. Из чего был сделан пергамент? Лучше не спрашивать.

А вторая из «трёх ведьм»? Графиня Криц?

Графиня Криц — пока гул увеличивающейся толпы всё нарастает — лезет в бездонный карман юбки и копается там, пока не находит нужный мешочек: не тот, что с сушёными яблоками для несносных падчериц, нет. Сперва она стелит побитую молью шерстяную шаль, потом поверх старый потёртый носовой платок из шёлка. Затем из очень маленького мешочка вытаскивается ещё меньший шарик, покрытый кожей с мошонки полностью чёрного бычка: игра, за которую она принялась, напоминает игру в камешки, но без камешков. Вместо них графиня выбрасывает и собирает, выбрасывает и собирает, пока маленький шарик подскакивает, выбрасывает и собирает блестящие белые зубы повешенного палача. И всё это время она подвывает, напевает и бубнит слова на языке, столь древнем, что (кроме этого единственного заклинания) он стал совершенно мёртвым ещё до изобретения каких-либо символов или букв, чтобы его записать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман