Доктор Данилов в ковидной больнице

— Ах, простите, совсем забыл! — Пульхитудов сокрушенно покачал головой. — Двое из бывших пациентов вашего отделения написали на вас жалобы на имя главного врача. Вы пытались вымогать у них деньги, когда они у вас лежали. Обещали взамен лечение самыми новейшими препаратами и особые условия в отделении — отдельную палату, право на прогулки по территории…

— Какие к чертям собачьим прогулки?! — вырвалось у Данилова. — Больница же на особом режиме! И как я могу обещать отдельную палату, если это не в моей компетенции?

— Предлог для вымогательства не обязательно должен быть достоверным, — хмыкнул Пульхитудов. — Главное содрать с пациента как можно больше. А там хоть трава не расти… У меня есть копии жалоб. Можете ознакомиться.

От ярости руки Данилова непроизвольно сжались в кулаки, а в висках застучали звонкие молоточки. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем подходить к столу за копиями жалоб, уж очень велик был соблазн дать собеседнику по морде. Вот ведь подонок — ничем не брезгует!

Первую жалобу написал пациент Верниковский, сорокалетний бизнесмен, которого из реанимационного отделения провожали с песнями и танцами, настолько он всех достал. В переносном, конечно, смысле — душа пела, а сердце пританцовывало от радости. Как только Верниковский смог обходиться без маски, он сразу же начал изводить всех рассказами о своей невероятной крутизне, которые сопровождались глупыми вопросами и необоснованными требованиями.

— А что это соседу такое желтое капают? Мне почему-то такого не капали?

— А почему меня не переводят в нормальную палату? Чего вы ждете? Повторную томографию я и в отделении сделать могу?

— Мне срочно нужен ноутбук, с которым я сюда приехал! У меня крупный бизнес, двести человек сотрудников. Я должен работать, а не лежать, как бревно!

В эпоху Великого Интернета врать о себе надо осторожно, потому что все проверяется. Данилов без труда выяснил, что Верниковский был владельцем небольшого пивного бара в Марьино.

«Во время моего пребывания в первом реанимационном отделении заведующий отделением Данилов В. А. неоднократно говорил мне, что за хорошее отношение нужно платить. Если я заплачу, то меня станут лечить самыми эффективными препаратами и лежать я буду в комфортных условиях — одноместная палата с телевизором, холодильником и кондиционером. Возможно, мне даже разрешат прогулки по двору, несмотря на то, что официально это запрещено. Когда я спросил, сколько я должен заплатить, заведующий отделением сказал: «Пятьдесят тысяч мне и столько же в отделении». Деньги нужно было перевести на счет. Я не располагал такой суммой, поэтому отказался платить. После отказа отношение ко мне резко изменилось, дошло до того, что дежурная медсестра Сальникова А. А. ударила меня, когда я обратился к ней с вопросом о моем переводе в отделение. Это видел заведующий отделением, но никаких мер не принял…».

Верниковский ущипнул за попу медсестру Шуру Сальникову, когда та подошла к нему, чтобы измерить температуру. Шура звонко шлепнула его по руке, на этом инцидент был исчерпан. Данилов все видел, но вмешиваться не стал. Делать замечание дураку бесполезно, а Шура никаких замечаний не заслужила потому что поступила правильно — нечего руки распускать. Этот эпизод был единственной полуправдой в жалобе Верниковского, все прочее было наглой ложью. Верниковский сам перед выпиской заикнулся было про одноместную палату, но Данилов притворился, что не слышал этих слов.

«Чем, интересно, Пульхитудов подкупил Верниковского? — подумал Данилов. — Пообещал ему отдельную палату? А толку? Верниковского давно в отделение перевели, ему со дня на день выписываться. Впрочем, такой гнилой человек, как Верниковский может и из спортивного интереса напакостить. Обиделся, что ему ноутбук в койку не принесли — и сводит счеты».

Вторая жалоба была написана пациенткой Эльман, пятидесятилетней истеричкой, к которой Данилов приглашал психиатра. Все то же самое, что и у Верниковского, только немного другими словами и деньги заведующий отделением просил перевести не на банковский счет, а на свой номер телефона, который Эльман запомнила и указала в жалобе. Номер телефона был настоящим. Эльман его, конечно же, знать не могла, а вот Пульхитудов мог узнать спокойно — на столе у секретарши Катерины под стеклом лежал список телефонных номеров всех заведующих отделениями — городской кабинетный номер, внутренний кабинетный номер и номер мобильного.

С Эльман все было ясно — она не могла простить Данилову консультации психиатра. «Разве я сумасшедшая, чтобы ко мне психиатра вызывать?!», орала на весь зал. Однако же, как точно Пульхитудов выбрал кандидатуры, не иначе, как кто-то присоветовал. Скорее всего присоветовал Стахович, и Эльман, и Верниковский лежали в реанимации еще при нем.

— И что вы скажете, Владимир Александрович? — елейным голосом поинтересовался Пульхитудов, когда Данилов вернул ему копии жалоб.

— Все это неправда, — ответил Данилов. — И вы это прекрасно знаете.