Дочери войны

Скромное хозяйство. Наверное, в Париже ее подруга привыкла совсем к другой жизни. Виолетта приехала в Сент-Сесиль в сорок втором, а массовый исход парижан случился летом сорокового. Тогда сотни тысяч брели по дорогам, а немецкие самолеты безжалостно расстреливали их на бреющем полете. Виолетта почему-то осталась, продолжая шить и вышивать в своем парижском ателье… пока обстоятельства не заставили ее перебраться сюда.

Когда Виолетта появилась на кухне, Элен вспомнила, что не спросила насчет дивана.

– Мы с Флоранс попытались тут сменить обивку и набивку дивана. Распороть-то распороли, но дальше умения не хватило.

– Вам помочь?

– Если тебе не сложно.

– Конечно нет. Завтра и зайду. Мне придется взять с собой Жана-Луи, но думаю, он нам не помешает. Я хоть увижу, в каком состоянии диван, и расскажу, как сделать новую набивку. У меня кое-что найдется. А если у вас есть ткань, я быстро сделаю вам новую обивку.

– Ткани у нас достаточно. В бело-голубую полоску. Мы покупали на занавески, когда только приехали сюда. Не рассчитали и взяли гораздо больше, чем надо. – Элен посмотрела на Виолетту. – Я тут думала о твоей жизни в Париже. Тебе доводилось встречаться с Эльзой Скиапарелли?

– Нет, конечно, – ответила изумленная Виолетта. – Я всего лишь скромная портниха. Она на несколько голов выше таких, как я.

– Мне нравятся рисунки ее моделей в журналах.

– Главное, ее одежда позволяет женщинам свободно двигаться. Не стесняет движений.

– Но при этом ее вещи еще и красивые, согласна? Особенно эти вызывающие розовые платья и строгие костюмы, которые вроде бы и не должны быть слишком красивыми.

– Не думала, что ты так интересуешься модой, – засмеялась Виолетта.

Итальянка Скиапарелли, много лет работавшая во Франции, покинула страну вскоре после вторжения немцев. Элен читала об этом. Знала она и о намерениях нацистов переместить столицу моды в Берлин, но задача оказалась невыполнимой. Многие парижские дома моды продолжали работать: «Пьер Бальмен», «Кристиан Диор», «Ланвен» и «Нина Риччи». Возможно, Виолетта работала у кого-то из них.

– А у кого ты работала в Париже, если это не секрет? – отважилась спросить Элен.

– У малоизвестного модельера. Если я назову фамилию, она тебе ничего не скажет. Ты о нем даже не слышала.

Попивая вино, подруги сплетничали о деревенских жителях; в особенности о неисправимом холостяке Морисе. Этот симпатичный кузнец, которому было под сорок, до сих пор жил с родителями.

– Как ты думаешь, он когда-нибудь женится? – спросила Виолетта.

– А тебе что? Он тебя интересует?

– Нет! – засмеялась Виолетта.

Следующей мишенью их сплетен стала придурковатая мадам Дешан, которая нередко выходила из дома в шлепанцах и с бигуди, торчащими во все стороны, а ее дочь Амелия потом носилась по деревне, разыскивая мамашу. Затем разговор перекинулся на высокого и тощего секретаря Паскаля. Поначалу он показался подругам шпионом, но сейчас они ему вполне доверяли. Поговорили и о Сюзанне с Анри, представив, как тяжело им живется бок о бок с нацистами.

– Ты грустишь о прошлом? – спросила Элен.

– С чего мне грустить? – покачала головой Виолетта. – Хотя в Париже я была счастлива. По крайней мере вначале.

Прежде чем приняться за десерт, Виолетта насмешливо посмотрела на Элен:

– Скажи, а у Флоранс до сих пор нет дружка?

– У Флоранс?

– Я как-то думала о ней. Вообще-то, ей пора обзавестись кавалером.

Глава 25

Флоранс

Флоранс совсем не возражала против дождя. Саду и огороду это пойдет только на пользу. К вечеру небо прояснилось, пусть и ненадолго, поскольку скоро начнет темнеть. Она находилась на кухне. Элиза вышла на задний двор, собираясь отвести коз в сарай. Неожиданно кто-то постучал во входную дверь.

– Откроешь? – спросила Элиза, заглянув в кухню. – У меня руки заняты козами.

Флоранс улыбнулась, представив руки сестры.

У сестер появилась надежда: поскольку Элен помогала выхаживать раненых немецких солдат и капитана, их теперь оставят в покое и не будут донимать проверкой документов.

– Сейчас открою, – сказала Флоранс. – Но ты не отводи коз в сарай. Лучше снова в лес. Мало ли солдаты явились искать еду. Давай.

Первой мыслью Флоранс всегда были козы – их драгоценный источник молока.

Элиза ушла.

Открыв входную дверь, Флоранс чуть не вскрикнула. То были не немецкие солдаты, а двое громил из САБ: один темнокожий и долговязый, второй, постарше, белый. Коренастый и крепкий, он был похож на быка.

Оба были вооружены. Коренастый затолкал ее в кухню.

– Останешься здесь, – распорядился он.

– Где твоя собака? – спросил долговязый, оглядываясь по сторонам, пока его спутник целился во Флоранс из винтовки.

– Собака? – опешила Флоранс.

– Мы слышали, несколько дней назад твоя сестра ее искала.

Флоранс пришлось быстро приспосабливаться к обстоятельствам.

– Увы, мы ее так и не нашли. Наверное, сбежала.

– А сестры?

– На работе.

Видимо, он ждал более подробных объяснений, но Флоранс молчала. Ее сердце громко стучало. Она решила ничем не показать им, что Элиза находится поблизости. Была даже мысль крикнуть Джека, но тогда Элиза ее услышит, а незваные гости найдут коз.