Дочери войны

События прошлого, всплывшие на свет после стольких лет, нанесли Элен душевную травму. Испытывая некоторое сочувствие к матери, она была в ярости из-за своего отца. Любовь матери, страсть – чем бы это ни было – имела жуткие последствия, растянувшиеся очень надолго. Если жители деревни знали о случившемся двадцать лет назад, то наверняка сочли поведение матери скандальным. Элен чувствовала и себя замешанной в скандале, жалела о невозможности повернуть время вспять и сделать так, чтобы их нынешняя встреча с Фридрихом Беккером не состоялась.

К ней в комнату постучалась Флоранс. Вид у младшей сестры был совершенно изможденный.

– Элен, можно с тобой поговорить?

– Конечно. – Элен знаком предложила ей сесть на кровать.

– Я не перестаю думать об этом.

– Я тоже.

– Ты ему веришь?

– Я не хочу ему верить, – вздохнула Элен.

– Я поначалу тоже не хотела, а потом поверила. Но думать о нем как о своем отце я не могу.

– И не думай. Ты вообще не обязана с ним видеться. Кстати, он скоро возвращается в Германию.

Сестры ненадолго умолкли.

– Как подумаю, у меня тошнота подкатывает к горлу, но я все-таки должна увидеться с ним. С ним и Антоном. До их отъезда. Быть может, другого шанса у меня не будет.

Элен понимала: ей не удержать сестру, да она и не вправе это делать. Нельзя уберечь Флоранс от возможных последствий этой встречи.

– Фридрих Беккер кажется мне порядочным человеком, – сказала Элен.

Флоранс порывисто сжала ей руку и тут же отпустила.

– Несмотря на его любовную историю?

– В подобных историях всегда участвуют двое. Жаль только, что он немец.

– Ты обвиняешь маман?

Элен тщательно обдумывала ответ, однако ее мысли были вовсе не о матери, а об отце. О ее грустном, одиноком отце. Ей так хотелось поговорить обо всем этом с Мари, но та сейчас находилась далеко.

– Прогуляюсь-ка я немного, – сказала Элен и встала. – Голову прочищу. Ничего, если я тебя оставлю?

Флоранс кивнула и поцеловала ее в щеку:

– Прости, я вела себя так несдержанно.

Элен потрепала ее по плечу и вышла.

В отсутствие Мари Элен решила поделиться с Виолеттой. Сорвав в саду несколько васильков, она вышла за ворота.

По дороге она, естественно, думала об откровенном рассказе Фридриха. По крайней мере, это хотя бы объясняло дальнейшее поведение Клодетты: отстраненность, постепенное замыкание в себе, закрытое сердце. Элен смутно помнила мать жизнерадостной молодой женщиной – веселой и смеющейся, – но те воспоминания ускользали при малейшей попытке их ухватить. Призрачное лицо Клодетты и желтое летнее платье – два момента из зыбкого прошлого, не желавшего давать более четкую картину.

Элен остановилась, прищурила глаза, пытаясь сосредоточиться, и вдруг перед ней в ярких и сочных красках открылся канал памяти. Она снова была ребенком и наслаждалась погожим солнечным днем их деревенской жизни втроем: Клодетта, Элиза и она. Отца Элен не видела. Может, они приезжали сюда летом без него? Элен поглубже вдохнула и мысленно приказала воспоминанию раскрыться. Она увидела себя бегающей за Элизой по узкой дорожке. Появилось ощущение свободы. В нос ударили запахи летнего луга. Они пришли набрать сочных цветков бузины. «Собирайте только свежие цветки», – говорила им мать, предупреждая, чтобы не брали увядающие и не перепутали с лесным купырем, цветы которого были похожи на бузину. Сочные цветки бузины были их сокровищем, которое они собирали в полотняные мешки. Каждая старалась набрать больше других. Вернувшись домой, дочери помогали Клодетте делать шампанское из бузины. Через несколько дней они тщательно упаковали бутылки, засунув между чемоданами в багажнике машины. В таком виде шампанское отправилось в Ричмонд, где ему предстояло пройти несколько недель выдержки.

Элен вспомнила, как ежедневно проверяла бутылки – не рассеялась ли муть. Во рту появился вкус мяты. Этот вкусный шипучий напиток мать всегда украшала веточками мяты. Распивая первую бутылку, они объелись викторианским бисквитом, которым закусывали.

Элен с удовольствием бы задержалась мыслью в тех золотых деньках, но лай деревенских собак вернул ее к действительности.

Стоило ей постучать, как дверь дома Виолетты сразу же распахнулась. Вид у подруги был несколько напряженный.

– Давай проходи, – торопливо произнесла Виолетта.

– Ты как себя чувствуешь? – спросила Элен.

Виолетта не ответила. У нее были темные круги под глазами, да и вся она выглядела измученной. Элен почувствовала, что зашла в неудачное время, и уже была готова проститься и уйти, однако что-то ее удержало. Может, Виолетте требуется ее помощь. А может, как бы эгоистично это ни звучало, ей необходимо выговориться.

– Как Жан-Луи?

– Так себе. Опять жалуется на боли в груди. Из-за них мы оба спим кое-как.

– Извини. – Элен протянула ей васильки. – Я могу зайти в другое время.

Она увидела, что Виолетта почти обрадовалась этому, но через мгновение подруга улыбнулась и сказала:

– Давай проходи. Я сейчас поставлю цветы в воду.