Дочь полка 2

— Знаешь, — вдруг прервал молчание Базаров, — ходить во сне не так уж и плохо, как тебе кажется.

«Началось», — пронеслось в голове у Липтенко.

— Возможно, — не стал спорить с татарином он. Да и жаловаться на это не хотелось.

— Посмотри на Летаева, — продолжил Разан. — Такие вещи, порой вытворяет вместе с Михой. Ведут себя как дети. Причём делают это осознанно, не во сне. А Лёшка? Наш самый резкий солдат, — он повернулся к Матвею и снова сощурился. — Ведь тоже не без этого: дёргается, говорит так быстро, что ничего не понимаешь. Сколько раз этим троим доставалось от товарища командира? А от Марии Фёдоровны? Помнишь, как она их тряпкой гоняла? И ведь продолжают делать, — закивал Базаров. — Мы тут все со своими… со своими… — он покрутил запястьем и, наконец, вспомнил нужное слово, — …особенностями. Человек без особенностей — совсем не человек, — Разан перевёл взгляд на Резанцева, который доставал из кармана папиросы и понизил голос. — Я уверен, что даже товарищ командир тоже что-то от нас скрывает.

Липтенко тоже посмотрел в сторону Александра и улыбнулся. То ли от слов товарища, то ли от его смешного акцента, бойцу стало легче на душе. Тут хор бойцов затих. Василенко взял в руки гитару и перебрал несколько вступительных аккордов. По мелодии можно было легко распознать «В землянке».

— «Смуглянку» пропустили, и эту пропустим? — спросил Базаров.

— Нет, не пропустим, — сказал Матвей и вместе с товарищем отправился к солдатам.

Глава 9

«Пуля»

Май — прекрасный месяц. На деревьях уже появились зелёненькие молодые листочки, наконец одевшие голые кусты и деревья. Противные слякоть и сырость закончились. Теперь сапоги не вязнут и не скользят. Но самое главное, что было во всём этом — тепло, такое долгожданное и радостное. Наконец, можно снять с себя эти ватные куртки и остаться в гимнастёрке. Палатки и землянки можно было проветривать. Уходили в отпуск и печки-буржуйки — незаменимые спасители во времена холода. В медпункте по-своему собирались отметить приход тепла:

— Ну мы один раз! — умоляюще сказал Василий Лунов.

— Можно же теперь проветрить! — поддержал Рубцов Алексей.

— Вооон там улица, — указал на выход Алексей Комаров, — там свежий воздух.

— Нет! — спорила с ними Василиса Горнеева. — Это небезопасно и плохо будет.

— Нам? От курева? Плохо? — возмущался Николай Лурин. — Да не может такого быть!

— А вот ты бы помолчал, — повернулась к нему Алёна Маренко. — «Не плохо» ему.

— Кстати да, Коль, — с закрытыми глазами проговорил Семён Сорвунов. — Мы помним, как тебя расшатало в тот раз, — он улыбнулся.

— Ты вообще на чьей стороне?! — обиженно произнёс тот.

— Сейчас все дружно надымите и будет нам весело, — упрямо сложила руки на груди Василиса.

Катя сидела всё это время за столом с газетой в руках. Конечно, статьи она уже не читала — куда тут. В данный момент девочка остановилась на первых страницах. Далеко ей уйти не удалось. Она разглядывала изображение Иосифа Сталина. Вождь смотрел куда-то влево. Катя не могла понять куда, но уверенность в глазах их лидера давала надежду на то, что всё будет хорошо и СССР выиграет эту войну. Девочка была в этом уверена. Тут в нос ударил запах табака. «Закурили?» — промелькнула у неё мысль. Катя подняла голову и увидела, что в медпункт зашла Мария Фёдоровна. «Сейчас спор и закончится», — подумала девочка и снова зарылась в газету. Как и ожидалось, победу одержала Мария, дав чёткий и ясный ответ. После ответа командира медпункта, бойцы потеряли какую-либо надежду на любимое курево в ближайшее время. В медпункте повисла унылая атмосфера. Катя очень не любила такое настроение. Никто не любит. Солдаты угрюмо посматривали на своих «угнетательниц». А те делали вид, что ничего не произошло. Дочитав статью, Катя решила выйти на улицу. «Господи, какое же счастье сейчас не мёрзнуть», — пронеслось у неё в голове. Всего несколько месяцев назад приходилось вздрагивать от холода, выходя на улицу, прятать нос от мороза в тёплую одежду. А сейчас? Красота, да и только! Тепло. Значит, уже потихоньку нужно возобновлять работу в огороде, подготавливать к посадке землю. Катя остановилась. Что-то её ни туда понесло опять. «А ведь это моё первое лето без семьи», — проговорила тихо она. Абсолютно такие же мысли посещали ребёнка при первой зиме в батальоне, первой весне, первом дне рождении… И сейчас. К ней пришло осознание того, что она больше не будет пасти скотину, работать в огороде, жить как прежде. Настроение начало куда-то уходить. Чувство радости очень изменчиво и в любой момент может покинуть тебя, сменившись грустью. Нет, нужно гнать от себя уныние. Особенно сейчас, в такой хороший тёплый день. Катя вынырнула из своих мыслей и огляделась вокруг. Её взгляд остановился на толпе солдат, которые что-то или кого-то окружили. Девочка взглянула на полевую кухню, возле которой, обычно, и собирается столько людей. Но нет, кухня была пуста, даже повара не было. Что же там такое интересное? Катя решила не гадать, а узнать сразу. Чем ближе она подходила к бойцам, тем отчётливей, а вместе с этим, загадочней становилась их речь: