Дочь полка

Катя очередной раз упала, таская огромные ветки. В голове до сих пор вертелись события из сна, но не так, как тогда. Усталость притупляла мысли. Сильные бойцы с такой лёгкостью переносили тяжесть, а ей приходилось совершать целый марафон. «Вызвалась помогать – помогай до конца. Любая сила, даже маленькая облегчает работу», – пронёсся в голове строгий голос отца. Он сказал это однажды, когда шестилетняя Катя уговорила его пустить её в сарай топтать сено вместе с другими взрослыми ребятами. С помощью топтания сено утрамбовывалось и появлялось больше места. Девочке это занятие показалось весьма весёлым и увлекательным, но только со стороны. Когда в резиновые сапоги, которые были на размер больше, попала колючая засохшая трава, а ноги по колено провалились в ней, Катя быстро поменяла своё мнение. Пыль попадала в нос, сено оставалась на одежде, кололо кожу. Тогда девочка запела другую песню и уже стала молить уставшего отца спустить её вниз на землю. Но не тут-то было. Пришлось торчать там до конца. Ноги в тот день просто отваливались. Но сейчас было всё по-другому. Бездельничать, когда остальные работают не хотелось. Наконец, был объявлен отдых, но на этот раз перерыв очень сильно отличался от тех, что были раньше. Разожгли костёр из сухих веток, которые Катя так усердно перетаскивала и расселись неподалёку от него. Пришли практически все. Бойцы ели похлёбку, не разговаривая. Тут Евгений Василенко встал и куда-то удалился. Вернулся он с каким-то большим предметом. Только, когда на вещь попал свет, Катя поняла, что это гитара. Все сразу отложили еду и дали протиснуться бойцу в середину. Инструмент был очень старым и потрёпанным, в некоторых местах даже замотанный изолентой. Прозвучало несколько вступительных аккордов. Все вокруг замерли в том числе и девочка, она первый раз в жизни видела, чтобы мужчина играл на музыкальном инструменте. В деревне такого у них не было. Мужики говорили, мол, не до искусства им, надо сараи строить, дома чинить. Тем временем, гитара дышала в руках хозяина, звучала звонко, несмотря на свой почтенный возраст. Евгений запел своим высоким чистым голосом. Песня была грустная, бойцы сидели и наблюдали за костром, вслушиваясь в мелодию. Но, когда настало время петь куплет, все хором подхватили мелодию. Это произошло так слаженно и неожиданно, что, Катя вздрогнула и оглянулась: пел каждый с одинаковой интонацией и чувствами. Тут девочка по-настоящему ощутила и поняла то, что рота, бригада, батальон и всё, что с этим связанно, являются не просто товарищами, а настоящей семьёй, которая имеет особую силу. Именно эту силу она сейчас почувствовала. И её мощь потом останется в памяти ребёнка на всю жизнь. Вскоре Катя запомнила слова и тоже вступила в припев на втором куплете:

…И нас не знают поимённо

Нам так судьба начертана

Мы носим красные знамёна

И не окончена война – аа

И не окончена война…

Глава 7

Враг всегда на шаг впереди

В медпункте этим утром не было скучно. Наконец очнулся Макаренко, все очень волновались за его самочувствие, но боец выглядел гораздо лучше и бодрее. Васазде тоже вышел из состояния бреда.

– В кого ты там попадал, Лукиан? – спрашивал Царенко.

– Ты про что? – не понимал грузин.

– Вы вчера упорно твердили нам о том, что в кого-то попали, – объяснила ему Катя. – Говорили: «Я же попал! Я попал! Я выстрелил».

– Братцы, – оглядел всех ошарашенный Васазде. – Я ничего не помню!

– А зря, – вздохнул Воробьенко. – Хотелось бы узнать, из-за чего ты товарищу командиру все мозги проклевал.

– Товарищу командиру?! – приподнялся резко грузин, но почувствовав сильную боль в плече, зажмурился и упал назад.

– Ты ему всю дорогу от окопов до лагеря это говорил, – кивнул тот, – меня рядом тащили, – с этими словами он взглянул на свою забинтованную ногу. – Но он не жаловался. Ну-ка! Подай воды, Катюш!

Девочка встала с одной из коек, наполнила черпак водой и подала бойцу. Тот сделал несколько глотков и после взглянул на неё:

– Ты что такая грустная? Смотри какой день хороший!

День и правда замечательный: лёгкий морозец, солнце, прямо как Пушкин писал: «Мороз и солнце, день чудесный…». Только снега не хватало. Но девочку теперь пугала тишина, в ней она видела угрозу. Всю ночь она простояла в мёртвой деревне и всё было так тихо. А после того боя мирно жить казалось невозможным. Девочка не понимала, как бойцы, которые постоянно идут навстречу выстрелам, лежат сейчас с ранениями на койках, всё – равно находят позитив? Как?

– Что у нас по новостям? – спросила Зоя Мамонтова, сворачивая бинты.

Самонов взял, давно валявшуюся под подушкой, газету. Почта пока не пришла, но не все ещё успели прочитать заветные статьи. Он расправил бумагу и спросил:

– Все слыхали про «Бой ночной разведки»?

– Я читал, – сказал Царенко.

– Ладно, – перевернул страницу боец.

– А я вот не успел! – возразил Макаренко. – Читай, Вов!