Дочь оружейника

– Я пришла продать вам эти вещи, – сказала девушка, показывая то, что принесла.

– А зачем ты продаешь свои наряды? – спросил он нежно.

– Мне нужны деньги.

– А если твой друг откажет в твоей просьбе?

– Я пойду к другому.

– Не торопись, душечка, – говорил Берлоти, смеясь. – Соломон не отказывает тебе решительно, только не хочет взять твоего залога.

– У меня нет ничего Другого.

– Полно, моя красавица, пойми, чего я хочу, и ты будешь сама очень богата.

– Благодарю, – проговорила Жуанита с досадой. – Я не хочу вас слушать, потому что вы говорите одно и тоже всем женщинам.

– Правда, моя милочка, что я иногда говорил это, но уверяю, что сегодня я не лгу, потому что никогда еще не чувствовал того, что испытываю теперь.

– Не верю, вы обманываете меня, как других.

– Приходи сегодня ужинать со мной, и ты удостоверишься, что я действительно люблю тебя.

– Нет, я не хочу, чтобы мне выцарапали глаза.

– Кто осмелится дотронуться до твоих хорошеньких глазок?

–; Да та красавица, которую вы прячете от всех.

– Кто тебе сказал это?

– Вы сами, на пиру у ван Нивельда – разве вы забыли?

– Diavolo! – проговорил богач, почесывая затылок. – Я проболтался. Это дурно!

Помолчав немного, он взял руку Жуаниты и сказал нежно:

– Но ведь ты слышала также, что это родственница моего друга Перолио.

– Это не мешает вам любить ее.

– Ты не понимаешь меня… я говорю родственница, но я уверен, что она гораздо ближе ему.

– А хороша она?

– Не так как ты, – отвечал старик, воспламеняясь и теряя осторожность, – она белокурая, как все здешние женщины.

– Покажите мне ее.

– Не могу. Фрокар просил меня, чтобы никто не подходил к красавице. Она обедает одна, и два солдата Черной Шайки стерегут ее дверь. Если Перолио узнает, что я ослушался его…

– Вы очень боитесь его? – спросила Жуанита.

– Разумеется, боюсь.

– Тем хуже для вас, – сказала цыганка, отдергивая сою руку. – Знайте, синьор Берлоти, что я полюблю только храброго человека.

– Да и я не трус, моя красавица, только не хочу, чтобы меня убили, как собаку. Разве ты не знаешь начальника Черной Шайки?

– Я никогда его не видала, но если встречусь с ним, то ручаюсь, что не испугаюсь его, не опущу даже перед ним глаз.

Соломон был в восторге от красоты и смелости молодой девушки: он опять схватил ее за руку и успел поцеловать ее, вскричав:

– Как ты прекрасна! В твоих жилах течет южная кровь!

– Оставьте меня! – вскричала Жуанита, отталкивая старика. – Я цыганка, уличная плясунья и певица, но не позволяю целовать себя каждому. Я люблю, кого хочу и предупреждаю вас, что ревнива и не потерплю соперниц.

– Разве у тебя могут быть соперницы? – говорил Соломон убедительно, воображая, что в состоянии возбудить любовь молодой девушки.

– А ваша спрятанная красавица? Покажите мне ее, дайте поговорить о ней, и я поверю вам.

Ростовщик не решался, но цыганка видела, что старик не в силах сопротивляться и потому продолжала с поддельным увлечением:

– Вы думаете, синьор Берлоти, что я пришла сюда за тем, чтобы выманить у вас денег? Это был только предлог.

– Я был уверен в этом, – отвечал старик, довольный ее словами.

– Я пришла, – продолжала она нерешительно и опуская глаза, – потому что ваши черты и ваши слова разбудили во мне воспоминания о моем отечестве.

– Ты итальянка? Я был уверен в этом.

– Наконец, я пришла потому, что вы меня пригласили..

– И хорошо сделала, моя ненаглядная! – вскричал старик, обезумев от волнения. – Я одену тебя в шелковые, золотые материи, осыплю тебя драгоценными камнями.

– Мне ничего не надобно, я не торгую моей любовью. Я отдаю ее тому, кого изберу.

Эти слова еще более поразили ростовщика, забывшего свою скупость, свою старость и готового упасть на колени перед уличной комедианткой.

– Но вы знаете, – продолжала хитрая цыганка, – что в любви итальянка хочет владеть всем или ничем!

– Все твое! – вскричал Соломон с жаром. – Ты будешь моей повелительницей.

– Постарайтесь прежде успокоить мою ревность, покажите мне вашу племянницу, если хотите, чтобы я пришла с вами ужинать.

– Это твое условие, капризная красавица? О женщины! Когда вы чего захотите, трудно противиться вам.

Жуанита смотрела так страстно на старика, что он не мог отказать ей ни в чем и сказал, подумав немного:

– Ты увидишь ее, мой хорошенький демон, я исполню твое желание. Только прошу тебя, – продолжал Соломон, – не упоминай перед ней имени Перолио.

– Это отчего? Вы сами сказали, что она его… родственница, или еще ближе.

– Вот видишь, я не уверен в этом. Фрокар так хитер, что, вероятно, обманул меня. Послушай, ты войдешь к ней с дорогим нарядом, который ей предложишь… разумеется, не от меня.

– А от кого же?

– Меня просили предложить ей несколько подарков, чтобы она не очень скучала, но хотя за них платит Перолио – его не надобно называть.

– Хорошо, я буду осторожна.

– Ступай же за мной. Я, как ребенок, повинуюсь тебе.