Дочь олигарха

Постоянное облако цибета и дубового мха, или чем там их теперь заменяют. В парфюмерии больше не используют секрет пахучих желез змей и кошек, но в спальнях верхнего этажа все равно пахнет так, как будто по-прежнему используют. У Таш флакон в форме пули, запах чуть-чуть напоминает о родине, пахнет сказочными русскими богатырями, большими мужчинами с крепкими мускулами: одетые в кожу и мех, они гонят коней по снежным холмам.

Бесплатные образцы, привезенные из Стивениджа, почти закончились. Хорошо, что завтра они едут в Кембридж. Возьмут там новых пробников духов, а еще пополнят запасы сигарет и купят алкоголя для рождественской вечеринки – поминок Бьянки. Они все теперь перешли на более смелые ароматы – те, что сначала им не нравились; те, что, честно говоря, пахнут сексуальными рабынями, которых скармливают тиграм.

– Терпеть не могу запах “Герлен”, – заявляет Лисса, запирается в ванной и стоит под душем гораздо дольше, чем принято у нормальных людей. Ее гель для душа пахнет зеленью и чистыми мальчиками. Сквозь шум воды слышно, как она всхлипывает.

Все уже знают: после такого обязательно последует классная история. Но хорошие истории надо вытягивать осторожно: так вытаскивают котят из трудных кошачьих родов, так выкапывают из-под земли волшебное сокровище, так – медленно и бережно – производят на свет непомерно крупную какашку.

– Эстелла, – говорит Тиффани, прильнув к двери ванной комнаты. – ^{ЭСТЕЛЛА}. Не будь такая ду-рра.

Наконец Лисса выходит и забирается в постель Дэниель. Глаза у нее красные. На предплечье немного крови. Кровь капает на подушку Дэни, которая совсем недавно была подушкой Бьянки. Интересно, на ней хотя бы наволочку сменили? Может, и нет. Тут наверняка до сих пор повсюду обрывки волос Бьянки и ороговевшие частички ее кожи: блеклые фрагменты мертвой девочки.

Лисса вспоминает, как ходила с матерью по магазинам, еще до того, как они с отцом развелись. В маленьком городке с курортным отелем и открыточной главной улицей – может, где-нибудь в Сомерсете? Она тогда услышала фразу хозяйки магазина, завалившей ее мать сексуальной одеждой – ради него, менеджера хедж-фонда из Бостона, который теперь отчим Лиссы и который тогда нарочно трогал ее за ногу, а еще он хочет продать их пони и ударил Сьюз, когда они недавно сильно поссорились, но вообще история не об этом.

В магазине были лампы из затемненного стекла, чтобы покупатели казались себе выше и стройнее, это как фильтр в инстаграме, как прóклятое украшение.

– Пусть он помнит вас, – шептала хозяйка магазина, обрызгивая мать Лиссы “Герленом”. – Духов всегда должно быть столько, чтобы он вас запомнил, чтобы, когда вы выходите из комнаты, аромат оставался в ней еще не час и не два.

Как будто мать Лиссы никогда раньше не пользовалась духами, как будто она и одежды никогда раньше не носила.

В гостиничном номере после этого стоял сильный сладковатый запах, мертвые цветы на темной глади озера.

“Пусть он вас помнит. Наполните его кабинет своим ароматом. Позвольте ему раскрыть вас, будто цветок”. Вот как она сказала, хозяйка магазина. А пятнадцатилетняя дочь покупательницы все это слушала, хоть и притворялась, что не слушает, а просто стоит и касается пальцами безжизненно висящих вещей на стойке с товарами, гадая, каково это, интересно, быть вынужденной покупать себе джинсы за триста фунтов, а не те, которые продаются в “Топшопе”, где одеваются все ее подружки. Джинсы для мамаш. Для богатых жирных мамаш. Хозяйка магазина раскинулась по прилавку подобно останкам мертвого животного, волосы лоснятся от сухого шампуня, лицо покрыто маской дорогой косметики, которая, впрочем, не скрывает ее тройного подбородка и жадных глаз.

В Кембридж они едут на автобусе в сопровождении мисс Эннабел и доктора Моргана. У некоторых учителей загадочная связь, химия. К примеру, всем известно, что доктор Морган ненавидит мадам Венсан. Никогда не встречается с ней взглядом, а когда приходится о чем-то ее попросить – передать книгу, подержать секунду его кофе, пока он найдет ключ, – он делает это неизменно злым раздраженным голосом и в конце просьбы вздыхает. Наблюдать за ними ужасно увлекательно. В обществе друг друга движения их так неловки, как будто они марионетки, управляемые людьми с онемевшими на морозе руками.

К несчастью, между мисс Эннабел и доктором Морганом никакой химии нет. Но зато что-то происходит между доктором Морганом и Бекки с плохими волосами. Она нахально усаживается с ним рядом, чтобы “помогать считать людей”, которые входят и выходят. В принципе, это, конечно, нормальное занятие для того, кто планирует стать старостой, но тут явно что-то еще. Он посматривает на нее как-то уж чересчур часто, а потом бледнеет, как будто его вот-вот вырвет.