Дочь леса

– О да, верно, тога, вилла, политические обязанности и прочие прелести новой жизни! – воскликнул Комозуа, так энергично хлопнув Ластианакса по спине, что чуть не сбил его с ног. – У тебя прелестная спутница, – продолжал он, многозначительно улыбаясь Пирре, молча слушавшей этот обмен любезностями. – Твоя возлюбленная?

– Нет, – ответил Ластианакс. – Продолжим на гиперборейском, – добавил он решительным тоном.

– Конечно, конечно, – с сильным акцентом ответил Комозуа. – Приятно познакомиться, госпожа…

– Пирра, – представилась девушка.

Комозуа улыбнулся шире прежнего, показав золотой зуб и еще три гнилых. Ластианакс кашлянул и спросил:

– Как дела в мастерской?

– Очень хорошо и очень плохо одновременно, – ответил Комозуа. – Теперь, когда купола больше нет, гиперборейцы наконец-то осознают пользу окон. Продажа оконных стекол еще никогда не шла так успешно. И почему я не додумался пробить купол раньше…

– Вообще-то, брешь в куполе проделал не ты, – заметил Ластианакс.

– Но мои доходы сократились! – продолжал Комозуа. – С тех пор как курс гипера упал, поставщики дерут с меня три шкуры. А главное, эти навозные жуки темискирцы требуют, чтобы я бесплатно производил адамант, – пожаловался он, взмахом руки указывая на плавильные чаны внизу. – Приходится надрываться за сущие гроши!

– Кого-то мне это напоминает, – с серьезным видом заметил Ластианакс.

Он подошел к мосткам над ямой и заглянул в один из огромных котлов, где булькала раскаленная субстанция. По соседним мосткам шагал рабочий, толкая перед собой тележку, нагруженную кубами орихалка. Мастер остановился над одним из чанов и опрокинул орихалк в расплавленный материал: кубы растворились за несколько секунд.

– Как производится адамант? – спросила Пирра.

– Это сложный процесс, – проворчал Комозуа. – В расплавленное стекло, нагретое до очень высокой температуры, нужно добавить цельный орихалк, а затем смесь пропускают через охлаждающую емкость, и она мгновенно затвердевает. Таким образом можно заморозить жидкий сплав, понимаете?

Пирра явно собиралась забросать мастера новыми узкоспециальными вопросами, но Ластианакс решил направить разговор в другое русло:

– Как получилось, что темискирцы настолько вам доверяют, что даже стали поставлять сюда кубы орихалка и позволяют производить адамант? – спросил он.

– У них нет выбора, лишь у нас есть нужное оборудование и навыки, чтобы его применять, – ответил Комозуа с горькой усмешкой. – Однако они нам не доверяют, вот уж нет.

Не успел он закончить фразу, как послышались торопливые шаги. В мастерскую влетели мальчишки, которых Пирра и Ластианакс видели несколькими минутами ранее в галерее: ребята выглядели донельзя взволнованными, как дети, которым взрослые доверили важное дело.

– Темискирцы явились! – воскликнул один из подростков по-напокски.

Ремесленники тут же оставили свои занятия и все как один уставились на Комозуа. Они явно нервничали.

– Что происходит? – прошептала Пирра, придвигаясь ближе к Ластианаксу.

– Прибыли солдаты-птицеловы, – перевел маг.

– Вот ведь наказание, – проворчал Комозуа. – Снова попытаются нас спровоцировать. Не поддавайтесь, они только этого и ждут! – гаркнул он, обращаясь к рабочим. – Первого, кто хоть слово им ответит, я выгоню взашей!

Он повернулся к Ластианаксу и Пирре и указал на большой деревянный ящик, в котором лежали готовые стеклянные пластинки.

– Сделайте вид, будто вы покупатели, желающие приобрести стекло для витражей. Если темискирцы узнают, что я принимаю у себя в мастерской магов, моему предприятию придет конец.

Пирра кивнула и, подхватив Ластианакса под локоть, увлекла его поближе к ящику. В ту же секунду в мастерскую вошли четверо темискирцев, одетых в коричневые плащи. Один из них, мускулистый человек с окладистой бородой[5] и лейтенантским значком на груди, зычно выкрикнул, оглядываясь по сторонам:

– Ну что, напокцы, не везет вам, а? Думали обмануть нас, когда сбежали из своего города, словно крысы? Ан нет, мы достали вас и здесь, в Гиперборее, где вы вздумали паразитировать!

Подмастерья склонились над своими заготовками, печами и чанами, старательно избегая взгляда темискирца. Все молчали. В нескольких шагах от Ластианакса и Пирры Комозуа проверял температуру печи термоскопом, бдительно поглядывая то на рабочих, то на солдат-птицеловов.

– Я пришел проинспектировать, как продвигается работа, – продолжал темискирский лейтенант, расхаживая между тиглями, чанами, мешками с песком и горшками с выдувными трубками. – Мы обещали гиперборейцам, что попытаемся починить купол, а значит, вы должны производить адамант. Надеюсь, вы вкладываете в эту работу душу. Погодите-ка…

Он остановился перед стеллажом, на котором стояли в ряд хрупкие световые сферы.

– Что тут у нас? Это не адамант, так? Бесполезно загромождать вашу мастерскую лишним хламом.

Он начал одну за другой швырять сферы на пол. Собравшиеся в мастерской ремесленники вздрагивали каждый раз, когда очередной хрустальный шар с пронзительным звоном разбивался вдребезги. На лицах людей поблескивали капельки пота.