Дочь леса

Покинув родительский дом, Ластианакс нашел приют и работу именно здесь, в одной из стеклодувных мастерских Малой Напоки. Напокцы ни за что не наняли бы носкута вроде него, если бы паренек не продемонстрировал потрясающие магические способности. Ластианакс мог регулировать температуру печи с точностью опытного мастера, а платить ему можно было в десять раз меньше. Еще он выполнял все прочие неблагодарные обязанности, возложенные на подмастерьев. Комозуа, владелец стеклодувной мастерской, быстро смекнул, что заключил очень выгодную сделку, наняв юного гиперборейца.

Таким образом, Ластианакс прожил целый год в мастерской, причем находился там практически постоянно. Ночью он спал под верстаком и откладывал каждый мелок своего скромного жалованья, чтобы в день Атрибуции оплатить проход через пункты пропуска и попасть на седьмой уровень. Всего за два месяца он выучил напокский язык. Редкие свободные минуты он посвящал изучению магии по нескольким хранившимся у его хозяина учебникам, написанным на этом языке. Теперь, вспоминая свою жизнь в качестве подмастерья стеклодува, Ластианакс начал понимать, что его стремление душой и телом отдавать себя работе не такое уж хорошее качество, как он считал: в конечном итоге все его использовали, будь то алчный Комозуа или ленивый Палатес.

Малая Напока осталась столь же хаотичной, что и в воспоминаниях молодого мага. Похоже, даже Великий Холод – так жители прозвали внезапное резкое похолодание – мало повлиял на жизнеспособность района, поскольку большинство его обитателей сталкивались с морозами за пределами купола и знали, как с ними справиться. Пока юноша тащил за собой Пирру через лабиринт каналов и мостов, по большей части построенных без разрешения, Ластианакс испытывал такое облегчение, какого не чувствовал даже после суда над Аркой. Здесь можно было не бояться, что его схватят и выдадут гиперборейской полиции или темискирской армии, ибо напокцы имели зуб и на тех, и на других.

Зато Пирра явно не разделяла безмятежности Ластианакса. Напокцы с подозрением поглядывали на девушку, а она платила им той же монетой. Носкуты редко забредали в этот квартал: несмотря на меховую одежду магов, в которой здесь расхаживали все, на чужаков все равно сразу обращали внимание. Внешне напокцы разительно отличались от гиперборейцев: все как один невысокие, смуглые, стройные, с правильными чертами лица. На запястьях они носили золотые или медные браслеты, украшенные двумя миниатюрными волчьими головами с разинутыми пастями. Волк считался символом напокского народа, и в Малой Напоке изображения этих хищников красовались на каждой дверной створке, на каждом барельефе, на каждом глиняном горшке.

– Эти люди совершенно не пытаются подстраиваться под местные обычаи, – заметила Пирра, когда они проходили мимо группы подростков. Ребята вовсю торговали вещами, скорее всего, украденными с вилл седьмого уровня. – Можно подумать, что мы не в Гиперборее, а на каком-то диком базаре. Они даже не утруждают себя говорить на нашем языке.

Ластианакс предпочел бы, чтобы девушка говорила потише. Он привык к подобным замечаниям касательно обитателей Малой Напоки: на седьмом уровне это была одна из привычных тем для беседы. Гиперборейцы смотрели на жителей четвертого уровня как на сборище паразитов, которые пользуются щедротами города и мешают жить другим. Истинная дочь старой аристократической семьи, Пирра не являлась исключением из правил.

– Большинству жителей этого квартала однажды пришлось бросить свои дома и бежать, спасая собственную жизнь, – ответил Ластианакс. – Рифейские караванщики, согласившиеся проводить их в Гиперборею, заломили астрономические суммы в обмен на свои услуги. Когда они прибыли сюда, у многих не осталось денег, чтобы оплатить входную пошлину. Василевс отказался впустить напокцев, и после долгих скитаний они умерли от холода и голода у городских ворот. Неудивительно, что выжившие стараются держаться вместе и не смешиваться с гиперборейцами, ведь мы не слишком тепло их приняли, – заключил он, слегка пожимая плечами.

Его контраргумент определенно попал в цель: несколько секунд Пирра молчала, кусая губы, явно рассерженная тем, что проигрывает словесную дуэль. Наконец она возразила:

– Мы не несем ответственности за случившееся в Напоке. Мы не обязаны принимать всех бедняков, которым вздумается просить убежища. Гиперборея не может растягиваться до бесконечности, башни и так уже перенаселены.

Ластианакс не стал напоминать девушке, что только на одной ее семейной вилле легко поместилось бы не менее шестидесяти обитателей нижних уровней. Подобный аргумент лишь положил бы начало долгого, пустого спора. Да он и сам длительное время наслаждался комфортной жизнью на седьмом уровне. Маг предпочел зайти с другой стороны:

– Отчасти мы ответственны за то, что случилось в Напоке. Осада продолжалась много месяцев, мы могли бы вмешаться, однако в то время Совет решил, что лучше пустить все на самотек: ущерб, нанесенный городу, соперничавшему с нашим, пошел бы только на пользу нашей экономике…