Дочь крови

Гиннес снова прикусил щеку, не желая обращать внимания на гневное выражение, появившееся на лице Деймона.

— Вообще, его зовут Темный Танцор, но здесь, в конюшнях, когда хозяева не слышат, — с этими словами он кивнул в сторону дома, — мы дали ему имя, полностью соответствующее его натуре.

— Огни Ада, — пробормотал Деймон, направившись через двор к открытому загону, где Эндрю седлал огромного иссиня-черного жеребца. — Есть еще что-то, о чем я должен знать? — спросил он молодого человека.

Эндрю, казалось, был чем-то обеспокоен. Наконец он пожал плечами:

— У него мягкие губы и на редкость твердолобая башка. Он слишком умен и хитер для большинства наездников. Если хоть ненадолго ослабить вожжи, завезет прямиком в лес и сбросит. Так что держитесь открытого пространства, тут уж наверняка. Но остерегайтесь оврага в дальнем конце. Та канава уж слишком широкая для большинства коней, чтобы ее перепрыгнуть, но Демон с легкостью возьмет такое расстояние. Ему все равно, приземлится он с седоком или без него.

— Спасибо, — проворчал Деймон.

Эндрю криво усмехнулся и вручил Деймону поводья.

— Я придержу его, пока не сядешь в седло.

Деймон вскочил на спину жеребца.

— Отпускай.

Демон вышел из конюшни довольно спокойно, прикусив губу, словно оценивая своего седока. Если не считать некоторого раздражения, вызванного желанием всадника направляться вперед тихим шагом, конь вел себя вполне прилично — до того момента, когда они оказались на небольшом холме, дорога с которого вела в открытое поле.

Демон прижал уши к голове и рванулся направо, в сторону одинокого старого дуба, едва не выбросив всадника из седла.

Началась схватка.

По какой-то своей извращенной причине Демон был твердо намерен во что бы то ни стало добраться до дуба. Деймон так же решительно собирался помешать коню и заставить его повернуть к полям. Жеребец брыкался, вставал на дыбы, изворачивался, кружился на месте, вырывал поводья и даже кусался. Деймон внимательно следил за ним, ни на миг не ослабляя хватки, чтобы не вылететь из седла, но постепенно, упираясь и то и дело отыгрывая круг-другой, Демон приближался к дереву.

Через пятнадцать минут, однако, конь сдался и встал на месте, расставив дрожащие ноги, понурив голову и тяжело дыша. Деймон, мокрый насквозь от пота и точно так же дрожа от изнеможения, мимолетно удивился тому, что руки по-прежнему были на месте.

Когда Деймон вновь подобрал поводья, Демон прижал уши, готовясь к следующему раунду. Невольно заинтересовавшись, Деймон направил коня к дубу, понукая упрямое животное пятками.

Уши Демона тут же снова выпрямились, шея горделиво изогнулась, а шаг обрел прежнюю упругость.

Деймон не стал сдерживать животное, позволив ему делать все, что вздумается. Тот покружил вокруг дерева, принюхался, оставаясь настороже и прислушиваясь к чему-то, очевидно все более разочаровываясь в своих ожиданиях. Наконец он сердито фыркнул и помчался к дороге в поле.

Деймон даже не пытался приструнить его, пока не сообразил, что они направляются прямиком к оврагу. Эту схватку он тоже выиграл, хотя пришлось приложить все силы, и, когда Демон наконец замедлил шаг, слишком уставший, чтобы и дальше бороться с седоком, тот направил жеребца к конюшне.

Конюхи смотрели на Деймона раскрыв рот. Эндрю поспешно подошел, хромая, и взял поводья. Гиннес только покачал головой, направляясь к ним через двор. Как только утомленный всадник спешился, конюх схватил его за руку и повел в одну из небольших комнат рядом с кладовой.

Достав стаканы и бутылку из ящика стола, Гиннес плеснул в один из них янтарной жидкости и протянул Деймону.

— Держи, — проворчал он, наливая порцию для себя. — Вернет ногам хоть какую-то чувствительность.

Деймон с благодарностью отхлебнул немного виски, разминая сведенное судорогой плечо.

Гиннес покосился на промокшую от пота рубашку Деймона и потер заросший подбородок костяшками пальцев.

— Задал он тебе жару, а?

— Это было взаимно.

— Что ж, по крайней мере, он сохранит уважение к тебе до утра.

Деймон подавился. Когда он снова смог дышать, то едва не спросил про странное дерево, но передумал. В конце концов, коня объезжал Эндрю.

После того как Гиннес отправился следить за кормом, Деймон пересек двор и направился к Эндрю, чистившему жеребца скребком.

Конюх посмотрел на гостя с уважением:

— Надо же, ты удержался в седле.

— Ага, удержался. — Какое-то время Деймон наблюдал за плавными, уверенными движениями рук Эндрю. — Только вот возникло небольшое затруднение возле одного деревца.

Эндрю раскраснелся и заметно занервничал. Рука на мгновение замерла на боку жеребца, прежде чем вновь продолжить неспешные движения.

Глаза Деймона сузились, а голос стал опасно мягким и бархатным.

— А что такого особенного в этом дереве, а, Эндрю?

— Всего лишь дерево. — Парень смело взглянул в глаза Деймона и осекся, содрогнувшись. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Оно находится ровно на середине холма. Оттуда хорошо видно дом.

— И что?