Дочь генерала

— Мы пойдем прощаться с убитой завтра утром, — сказала Синтия. — А вы хотите сходить туда сегодня?

— Да, конечно, — взглянул он на часы. — Я был ее любовником.

— Здесь большая церковь? — поинтересовался я, с улыбкой взглянув на Синтию, но она выразительно посмотрела на меня, давая понять, что я перегибаю палку. Я спросил у Кента о его жене, и он ответил, что она должна скоро вернуться из Огайо.

— На машине? Или самолетом?

— Верхом на метле, — выдавил с натянутой улыбкой Кент.

Я изобразил на своем лице ответную улыбку и спросил его:

— Ее отъезд был вызван сплетнями о вашей с Энн Кэмпбелл амурной связи?

— Мне кажется, она что-то узнала, — ответил он. — Или же заподозрила. Скорее всего, наверняка ей ничего не известно. Вы сами не женаты, но должны меня понять.

— Но я был женат. И Синтия замужем.

— В самом деле? — удивленно посмотрел на нее Кент. — Муж тоже военный?

— Да. Он служит в Беннинге.

— Суровая жизнь.

Разговор продолжался в том же духе. Все выглядело со стороны очень мило. Двое уоррент-офицеров СКР и полковник военной полиции выпивают и говорят о жизни, о работе и, как бы между прочим, об убийстве. Такая оригинальная техника допроса дает в определенных случаях, подобных данному, неплохие результаты. Получается своего рода слоеный пирог: немного хлеба, чуточку мяса, салата, крови, сыра, томата, снова крови и так далее.

Но только Билл Кент был не из простаков, я чувствовал, что он понимает, к чему мы клоним, и догадывается, что мы это знаем, и мы это понимали. Так что мы как бы прощупывали друг друга, морочили друг другу голову, но в один прекрасный момент наши глаза встретились, и каждый из нас все окончательно понял. Сомнений не оставалось ни у него, ни у меня.

С этого момента, когда подозреваемому становится ясно, что дознаватель намерен заняться им всерьез, возникает ощущение некоего неудобства, и подозреваемый обычно ударяется в другую крайность, изображая свое полнейшее безразличие и пытаясь продемонстрировать, что он абсолютно спокоен и раскован. Бывает, однако, что он бросается в атаку, желая взять инициативу в свои руки. Кент, похоже, решил действовать именно таким образом, потому что вдруг заявил:

— Хорошо, что я попросил заняться этим делом именно вас. Я почти не сомневался, что Боуэс тоже крутит с ней роман, но не хотел говорить об этом, поскольку до конца не был уверен. Да и опытных следователей по убийствам у него в группе нет, так что все равно прислали бы кого-то еще из Фоллс-Черч. Или сразу же вызвали бы ФБР. Мне повезло, что вы оказались под рукой. Мы ведь и раньше сотрудничали, Пол, так что я знал, что дело попадет в надежные руки. Времени у вас осталось, правда, не так уж много, до завтрашнего полудня, верно? Но знаете, что я вам скажу? Мне думается, вы управитесь с этим делом гораздо раньше.

С минуту мы с Синтией молча теребили салфетки и коктейльные трубочки, смущенные мыслью о том, что сидим за одним столом с вероятным убийцей, а Билл Кент мысленно прощался со своей карьерой, и это еще в лучшем случае, борясь с желанием поведать нам нечто такое, что обеспечило бы нам отъезд еще до полудня грядущего дня.

Иногда люди сами не решаются сделать последний шаг, им нужно в таком случае помочь, и, помня об этом, я произнес проникновенным голосом:

— А не прогуляться ли нам немного, Билл? Или же давайте вернемся в ваш кабинет и поговорим по душам там.

— Мне нужно идти, — покачал он головой. — Надеюсь, эти мясники в морге не искромсали ее труп до такой степени, что его нельзя будет положить в открытый гроб. Мне хочется еще раз ее увидеть… У меня нет ее фотографии… — Он вымучил очередную фальшивую улыбку: — Не так уж много остается сувениров о внебрачной интрижке. — Он поднялся со стула.

Я мог бы напомнить ему, что как раз сувениров-то в потайной комнате в подвале дома Энн Кэмпбелл было предостаточно. Мы с Синтией тоже встали, и я сказал:

— Поторопитесь раздобыть один из ее рекламных плакатов, пока их не расхватали.

— Хорошая идея.

— Спасибо за угощение.

Кент повернулся и ушел.

Мы снова сели за стол. Синтия проводила его взглядом и сказала, словно размышляя вслух:

— Он, вероятно, удручен крахом своей карьеры, надвигающимся публичным позором, развалом семьи и смертью небезразличного ему человека. Может, впрочем, это нам только представляется. А может, все-таки он ее и убил.

— Сейчас трудно правильно оценить его поведение, — согласился я. — Слишком много на него сразу навалилось. Но вот его глаза… Глаза не лгут, они говорят языком души и сердца. Они выражают любовь, печаль, ненависть, невиновность и виновность. По ним можно безошибочно угадать, лжет человек или говорит правду.

— Безусловно, — кивнула Синтия.

Мы еще помолчали, потом она спросила:

— И что дальше?

Я пристально посмотрел на нее, наши взгляды встретились, и мы поняли друг друга без всяких слов: Билл Кент был наш.

Глава 31