Добывайки в воздухе

Не кто иной, как Спиллер, дикарь Спиллер, помог Арриэтте разбить садик и найти для него белый первоцвет, маленькие голубые цветочки незабудки, похожую на папоротник кудрявую травку и заячью капусту с крошечными светло-розовыми лепестками. С помощью Спиллера она засыпала щебнем дорожку и сделала лужайку из мха.

Мисс Мэнсис с восторгом наблюдала за этим из своей засады. Арриэтту она видела ясно, но Спиллера, этого добывайку-исчезайку, разглядеть не могла. То стремительный, то недвижный, нюхом чующий, где укрыться от чужих глаз, он в любой момент мог слиться с окружающим фоном и исчезнуть из поля зрения.

Вместе со Спиллером Арриэтта обследовала все остальные дома Литл-Фордэма, удила рыбу и купалась под прикрытием камышей.

«Настоящий мальчишка! – ворчала Хомили, которой не нравилось влияние Спиллера на дочь, и жаловалась Поду: – Он совсем другой породы, не такой, как мы!»

Стоя рядом с отцом в траве и думая обо всём этом, Арриэтта вдруг почувствовала, каким бременем легла на неё её тайна, и осознала с тревогой, что, обыщи родители хоть весь белый свет, лучшего места для жизни не найдут – целый городок, подогнанный под их рост, где благодаря посетителям была на редкость богатая добыча. Арриэтта уже не помнила, когда мать, хлопоча по хозяйству, последний раз напевала, как это было сейчас, а отец, что-то беззвучно насвистывая, расхаживал по улицам городка.

«Укрытий» в Литл-Фордэме было хоть отбавляй, но добывайки в них не нуждались. Между ними и восковыми фигурками почти не было разницы, и по вечерам, после закрытия, Под мог гулять сколько вздумается, если не боялся замёрзнуть. А сколько он приносил тряпиц на одежду! У Хомили наконец снова появилась шляпка, и она никогда не выходила без неё из дому. С каким волнением и радостью она произносила это магическое слово – «шляпка»! «Погодите, я ещё не надела шляпку». Нет, выселять их отсюда нельзя, это было бы жестоко. Под даже приделал к парадной двери замок… с ключом. Это был замок от карманного футлярчика для бус, принадлежавшего мисс Мэнсис. Он и не догадывался, кому обязан этой находкой, ведь мисс Мэнсис нарочно бросила футлярчик возле куста чертополоха, чтобы его легче было увидеть. Арриэтта не могла даже намекнуть на это отцу. Стоило ему узнать правду, и всё начнётся сначала: страх, тревога, отчаяние, взаимные упрёки и, в конце концов, очередное переселение. Они уже не раз проходили через это.

– О боже, боже, – печально вздохнула Арриэтта, – как же быть?

Под искоса взглянул на неё и шепнул, чуть подтолкнув:

– Опускайся. Опускайся в траву… медленнее… медленнее…

Арриэтта с радостью подчинилась. Головы и плечи добываек понемногу скрылись из виду, и, прислушавшись к тишине, они пробрались между стеблями травы, укрылись на миг за стеной церкви и скоро оказались в безопасности, проскользнув через чёрный ход в свой собственный дом.

Глава седьмая

Настал день, когда мисс Мэнсис сама принялась говорить. Сперва она молчала – от изумления – и ограничивалась наводящими вопросами, чтобы вызвать Арриэтту на разговор. Для мисс Мэнсис это положение вещей было в новинку и не могло тянуться долго. К концу лета она знала мельчайшие подробности короткой жизни Арриэтты и много чего ещё. Среди прочего – о добытой Подом библиотеке из книжек-малюток писателей-викторианцев, по которым Арриэтта научилась читать и частично познакомилась с миром. Мисс Мэнсис расширила это знакомство. Как всегда торопливо, не переводя дыхания, она принялась весело рассказывать Арриэтте о своём детстве, родителях и родном доме, который она неизменно называла «милый Гэдстон», описывать лондонские балы, которые были ей ненавистны, и молодого человека по имени Обри – самого близкого и дорогого её сердцу друга.

«Мой кузен, понимаешь? Мы росли вместе, можно сказать – с самого детства. Он всегда приезжал в милый Гэдстон на каникулы». Они с мисс Мэнсис вместе ездили верхом, беседовали, читали стихи. Узнав от мисс Мэнсис о лошадях, Арриэтта подумала, нет ли такой зверушки, на которой она могла бы кататься. Можно приручить мышь (как её двоюродная сестра Эглтина), но мышь слишком маленькая и суматошливая, на ней далеко не уедешь. Крысу? Нет, об этом не может быть и речи. Арриэтта не была уверена, что даже у Спиллера хватит смелости дрессировать крысу. Сражаться с ней – да. Вооружённый старой шляпной булавкой Пода, Спиллер мог бы вступить с ней в бой, но укротить и выездить её – вряд ли. А как замечательно было бы скакать во весь дух рядом со Спиллером, как скакала мисс Мэнсис со своим Обри.

– Он женился на девушке по имени Мэри Чамли-Гор, – сказала мисс Мэнсис. – У неё были очень толстые ноги.

– Ах! – воскликнула Арриэтта.

– Почему ты сказала «ах» таким тоном?

– Я думала, он женится на вас.

Мисс Мэнсис улыбнулась и, опустив взгляд на свои руки, призналась:

– Я тоже так думала. – И добавила, вздохнув: – Наверно, он слишком хорошо меня знал. Как сестру.

Некоторое время она в задумчивости сидела молча, затем весело сказала:

– Однако они были счастливы, насколько я знаю. Жили где-то неподалёку от Бата и вырастили пятерых детей.