Добывайки на реке

Спиллер не возражал. Сначала они опустили на дно колодца пустую крышку от мыльницы, затем подкатили к краю водостока яйцо и кинули в неё. Словно огромный футбольный мяч, Под изо всех сил пнул его ногой, и оно полетело, вертясь волчком, а потом с треском грохнулось в крышку. Однако это никого не испугало, ведь оно было сварено вкрутую.

Вслед за яйцом верхом на болте отправилась вниз Хомили, не переставая ахать и охать. Одной рукой она цеплялась за верёвку, а в другой держала зажжённую свечу. Стоило ей перелезть с болта в мыльницу, как та быстро заскользила вперёд, и на один тревожный миг Хомили скрылась из виду, однако, перебирая руками верёвку, Спиллер подтащил мыльницу обратно, и все увидели, что Хомили благополучно сидит позади яйца, хотя и ворчит потихоньку, а в руке у неё всё ещё горящая свеча.

– В крышке хватит места для двоих, – заявил Спиллер, и Арриэтту осторожно, чтобы не погасла свеча, спустили на дно колодца таким же торжественным манером (а ей так хотелось самой прыгнуть вниз!).

Она села напротив матери по другую сторону качающегося яйца, а Под сказал:

– Вы обе – хранительницы огня. Ваше дело сидеть спокойно и светить туда, куда мы скажем… И держите яйцо!

В мыльнице послышалось шарканье, и она угрожающе закачалась: это Хомили, которая никогда не любила ездить, как сказали бы человеки, спиной к движению, встала, чтобы поменяться местами с Арриэттой.

– Крепче держи верёвку! – крикнула она Спиллеру, пока они совершали этот манёвр.

Наконец-то они уселись лицом к лицу, зажав яйцо коленями, со свечами в руках. Всё это время Арриэтте было необыкновенно весело.

– Я вас сейчас немного сдвину с места, – предупредил Спиллер и отпустил потихоньку несколько дюймов верёвки.

Мыльница заскользила под сводами туннеля, блестевшими от сырости в свете свечей, и тут же остановилась. Арриэтта протянула руку и коснулась пальцем блестящей поверхности: похоже, обожжённая глина.

– Ничего здесь не трогай, слышишь, – прошипела Хомили, и её передёрнуло от отвращения. – И не дыши… если сможешь.

Опустив свечу пониже, Арриэтта заметила на дне трубы рыбью кость, жестяную крышечку от пузырька и шпильку, о чём и сказала матери, но та снова судорожно дёрнулась:

– Даже не думай!

– Шпилька могла бы нам пригодиться, – возразила Арриэтта.

Хомили прикрыла глаза, борясь с собой, но наконец согласилась:

– Хорошо. Подними её быстренько и сразу брось на дно лодки, а руки вытри о мой фартук.

– Мы можем вымыть её в реке, – напомнила Арриэтта.

Хомили, стараясь не дышать, кивнула.

Поверх плеча матери Арриэтте был виден колодец водостока, куда сверху что-то спускалось. Это был их багаж, обёрнутый в брезент и надёжно привязанный к шляпной булавке. С лёгким плеском он упал на дно и закачался на жиже, а чуть погодя следом за узлами плюхнулся вниз сначала Под, а за ним Спиллер, и через несколько секунд оба погрузились по колено в мыльную слизь.

Спиллер снял медный прут с камня и поставил в незаметное местечко в шахте колодца. Прежде чем спуститься, они с Подом, должно быть, передвинули поудобней решётку: когда Спиллер ловко дёрнул верёвку, решётка тут же с глухим металлическим звуком, гулко разнёсшимся по всему туннелю, встала на место.

Хомили уставилась во тьму и горестно вздохнула, внезапно почувствовав себя в заточении, но тут к ним сзади подошёл Под и, положив руку на край мыльницы, бодро проговорил:

– Ну что, в путь!

Глава двенадцатая

Чтобы удобнее было везти мыльницу на буксире, Спиллер смотал почти всю верёвку, оставив лишь короткий кусок, хотя выражение «везти на буксире» здесь не совсем уместно, поскольку водосток шёл под уклон. Спиллер скорее служил якорем и использовал верёвку для того, чтобы тормозить.

– Двинулись! – скомандовал Под и слегка подтолкнул мыльницу.

Придерживаемые Спиллером, они заскользили вперёд по студенистой массе. Дрожащий свет свечей танцевал на сводчатом потолке и сочащихся влагой стенах. Месиво, по которому они двигались, было таким густым и мыльным, что казалось – Под не тащит за собой тюки, а лишь управляет их движением, или даже это они тащат его вперёд. «Эй, вы там! – кричал он тогда. – Тпру!»

Он был в прекрасном настроении с того самого момента, заметила Арриэтта, как спустился в водосток. У неё тоже было легко на душе: она двигалась навстречу рассвету с двумя самыми дорогими для неё существами и Спиллером в придачу. Водосток не пугал Арриэтту, потому что вёл на свободу, прочь от пыли и тусклого света свечей; её ждала впереди жизнь, где ночью с неба будет светить луна, а днём – солнце.

Только она обернулась, чтобы посмотреть вперёд, как слева от неё показалось большое круглое отверстие и струя промозглого воздуха чуть не загасила пламя свечи. Арриэтта быстро заслонила её ладошкой, Хомили свою – тоже.

– Здесь подходит труба от раковины, – сказал Спиллер, – и от котла из прачечной.