Добыча тигра

Когда он решил, что больше не может ждать ни секунды, дверь открылась. Лакей жестом пригласил его пройти в просторную комнату с высокими окнами. Стены были украшены старинным оружием, закрепленным узорами - розеткой мушкетов, веером мечей и скрещенными пиками. Это напомнило Тому оружие в библиотеке Хай-Уэлда, которое он не видел уже столько лет.

Навстречу ему с протянутой рукой шагнул мужчина. - Уильям Фрейзер, - представился он. - ‘Я губернатор форта Сент-Джордж. Вы - Томас Уилд?’

Том молча кивнул. Фрейзер крепко сжал его руку. - Тогда я и вся компания в неоплатном долгу перед вами. Доклад капитана Инчберда не оставляет сомнений, что если бы не ваше доблестное вмешательство, форт был бы потерян, а весь его гарнизон порабощен или уничтожен. Ущерб престижу компании, не говоря уже о ее коммерции, был бы неисчислим, если бы черные вбили себе в голову, что они могут безнаказанно окровавить нам носы.’

Том стал непривычно тихим. Он не ожидал, что станет героем Ост-Индской компании: Ирония судьбы не ускользнула от него. Да и опасность тоже. В этой уютной обстановке, после долгих месяцев страданий, когда его чествовали как героя, было бы слишком легко потерять бдительность. Если кто-нибудь узнает его, или если Гай услышит об этом …

- ‘Мне очень жаль, что многие из ваших людей не выжили, - пробормотал он. - Мистер Фой не так уж многих оставил для спасения.’

- Он поплатился за свое безрассудство.’

- Как и многие другие. И у них не было выбора в этом вопросе. - Том почувствовал, как все разочарования последних месяцев закипают в нем. Ему хотелось сорвать тяжелые шторы, разбить картины на стене и смахнуть все бумаги со стола Фрейзера.

Он заставил себя сдержаться.

- ‘Еще до того, как нас осадили, один из них сбежал на лодке вместе с женщинами из поселения. Жена Фоя, жена капитана Хикса и моя собственная. Они направлялись в Мадрас.’

Лицо Фрейзера стало серьезным. - До прошлой недели я бы посоветовал вам опасаться самого худшего, потому что ничего о них не слышал. Теперь я могу рассказать вам больше, хотя не могу сказать, сочтете ли вы это хорошей новостью.’

Ребра Тома, казалось, раздавили ему сердце. Он вцепился в край стола Фрейзера так, что побелели костяшки пальцев. - ‘Что такое?’

‘Садитесь. - Фрейзер жестом указал ему на стул. - ‘Вы можете услышать это из уст лошади, так сказать.’

Он позвонил в колокольчик. Том тяжело опустился в кресло с высокой спинкой. Он услышал, как открылась дверь, и неуверенные шаги приблизились.

- Мистер Киффен, - объявил лакей. - Он закрыл за собой дверь.

Киффен был уже на полпути в комнату, когда заметил Тома в кресле. Он отшатнулся; его голова дернулась, когда он бросил украдкой взгляд на выход.

- Мистер Уилд’ - воскликнул он без всякого энтузиазма, увидев, что ему не удастся убежать. - Слава Богу, сэр, что вы выжили. Я не смел надеяться, что доживу до того момента, когда снова увижу вас.’

В последний раз, когда Том видел его, они спасались бегством из дворца Рани. Прошедшие месяцы не были добры ни к одному из них, но Киффену пришлось еще хуже. Его нос был сильно покрыт струпьями там, где солнце обожгло его до крови. Его глаза, казалось, выпучились из сморщенных глазниц, а пальцы дрожали.

Том мог бы задать ему много вопросов, но только один из них был ему небезразличен. - ‘Где моя жена?’

Киффен вздрогнул. Он опустился в кресло, повернув его так, чтобы не смотреть Тому в глаза.

- Боюсь, сэр, вам не понравится то, что я вам скажу.’

***

Лодка едва двигалась по ровному морю. Восемь мужчин и три женщины растянулись в ее тяжелом корпусе. Мужчины были раздеты до пояса, а платья женщин порваны до самых пределов скромности. Четыре весла без особой уверенности ныряли в стеклянную воду. Скоро они остановятся, потому что уже давно поняли, что нет никакого смысла пытаться грести в такую жару.

На безоблачном небе сияло солнце. В тот год муссоны были очень слабыми. Бури, которые предвещали это, пришли по расписанию, но не дождь, который обычно следовал за ними. В глубине страны крестьяне будут скрести сухую землю и молиться, чтобы дожить до следующего сезона. Сидя в лодке, они не знали, увидят ли они следующую неделю.

С десяти лет Агнес всю свою жизнь прожила в Индии. Мягкие холмы и мягкий дождь ее родного Йоркшира были воспоминаниями настолько далекими, что они могли бы быть сном. Она пережила больше двадцати лет – двадцать лихорадочных муссонов, двадцать жарких летних дней, когда жара, казалось, сжигала ее кости. Она родила пятерых детей и похоронила каждого в возрасте до трех лет. Она знала, что такое трудности.