Добрый вечер

И на самом пике истязающей Альберта и Карины лихорадки кожа на их телах не выдержала и принялась лопаться, образуя мелкие и крупные саднящие трещины, обнажая кровоточащие мышцы. Не в состоянии более справляться с возникшим внутри давлением с глухим хлопком по очереди разорвались от натуги животы, окатив стены кровью и содержимым кишечника. Мужчина и женщина даже не пискнули, словно весть этот кошмар происходил не с ними, а с кем-то другим. Глаза вылезли из орбит, а сквозь шорох обуреваемых дрожью раздался хруст костей. Ребра, ноги, руки, черепа сами с резким треском начали ломаться, они деформировались и разлетались, точно по ним прошелся мощный каток. Весь этот ужас продолжался до того момента, пока по всему полу кухни не распространилось кровавое крошево из рваной плоти, обломков костей, волокон внутренностей и бледно-желтых частиц мозга. Ленивые и тонкие светло-серые струйки пара от того, что недавно было еще живыми людьми, плавно вздымались вверх к потолку. Поначалу их было несколько, затем их число уверенно перекатилось за десятки и шло уже на сотни. Духота заполонила все пространство кухни. Казалось, что кто-то решил для себя испечь огромную мясную пиццу из человеческих тел. А красный пол тем временем забурлил лопающимися пузырями, выпуская из себя запах подрумянивающегося ароматного блюда.

Мужчина в такси нервно посматривал каждые полминуты на часы мобильного телефона. Он бросал тревожные взгляды за стекло автомобиля, пытаясь сориентироваться по месту, и все им примечаемое не нравилось ему.

– Нельзя как-нибудь побыстрей?.. Может другая, более короткая дорога до Банской есть? – хриплым простуженным голосом произнес пассажир. – Мне необходимо там быть как можно раньше. В полчаса уложимся?

– Не думаю, – ответил спокойным голосом водитель, бросив короткий взгляд через плечо на мужчину позади себя. – По такой загруженности не менее минут сорок-сорок пять. И это при том, если не станем в «пробке», которая на Большой Пролетарской вполне возможна.

– Черт! – прошипел пассажир, откинувшись на спинку сиденья и закрыв ладонью лицо.

– Все так серьезно? – таксист притормозил автомобиль у впереди идущей машины, ставшей на красный свет светофора, и вполоборота повернулся назад.

– Да,– не отрывая руки от лица шепотом и с каким-то легким стоном, пролепетал пассажир. – Вопрос жизни и смерти…

– Хммм… Могу через пару перекрестков свернуть во дворы и проехать на свой страх и риск по встречке, так мы попадем на Волжскую. А от нее уже до твоей Банской поближе будет, минут, наверно семь-восемь сэкономим. Идет такой расклад?

Мужчина на задней сиденье автомобиля встрепенулся:

– Идет!.. Значит, мы можем вложиться в полчаса?

– Попробуем. Но плата возрастает втрое. Так устраивает?

– Я заплачу, – без всякого колебания ответил незнакомец.

Первый этаж.

– Дима, ну что, я долго еще тебя ждать здесь буду!? – Раисин голос, будто лавиной, в который раз скатился по ступеням лестницы. – Мне уже надоело тут торчать. Давай-ка, негодник этакий, марш сюда поднялся! Да поживее!..

Но мальчик отказывался повиноваться. Он отвернулся ящиков и теперь стоял, прислонившись спиной к стене и с простоватой улыбкой наблюдая за соседкой возле лифта. Казалось, он решил сопротивляться до победного конца.

– Дима, не глупи, – снова вторглась в ситуацию Ольга. – Разве можно так над мамой издеваться? Она же тебя любит, кормит, одевает, различные красивые игрушки в магазине покупает. В конце концов, если бы мама, то тебя бы и на свете не было!..

– А я ее не просил!.. – злым голосом буркнул Дима, потупив взгляд.

– Вот так новости!.. – голос Раисы покрылся жесткостью тона. – И это за все, что мама для тебя делает?.. Спасибо, сынок, за благодарность! Вовек ее не забуду.

Оля, отпустив приехавший на этаж лифт, направилась к ребенку:

– Дима, да что ты такое говоришь? Разве так можно? Давай сюда ручку, и пойдем наверх к маме, будем просить прощения. А то мама очень расстроилась и может заплакать.

Мальчик пустыми глазами внимательно посмотрел на женщину и робко протянул руку. Держась друг за друга, они стали взбираться по ступеням.

Преодолев первый лестничный пролет, соседка с Димой повернули за шахту лифта. И тут женщина в шоке остановилась, глаза ее мгновенно округлились, а рот и щеки приняли испуганную и полную отвращения гримасу. Ноги от увиденного отказывали повиноваться, а тонкие пальцы руки еще крепче сжали маленькую ладонь Димы.

– О мамочки!.. – слабым задыхающимся голосом произнесла она. – О родненькие!..

Упершись спиной о перила, на нижних ступенях следующего лестничного пролета лежала Раиса, мама Димы. С кровавым овалом шеи вместо головы, которая болталась позади туловища. По всему телу стекали тонкие ручейки крови, впадая в небольшое и вязкое красно-бордовое озеро вокруг несчастной женщины.

– Дима, ну наконец-то, сколько я должная ждать?.. – уже не так громко, как ранее, откуда-то из-за спины послышался голос мамы Димы. – Пора домой уже… Хватит баловаться…