Добрые люди

Сокóл ощутил вновь то же, полусонное, необъяснимое чувство от близости этой прохладной, нежной, текучей, тихо журчащей воды.

– Что… правда?.. – выдавил он из пересохшего горла.

– Что я о вас подумала, – продолжила она, отстраняясь и надевая доброе, сестричкино выражение на лицо. – Что вы очень отличаетесь от всех, кого я в России знаю. Люди вашего типа, как правило, отдыхать на такую базу не поедут… Это всё больше Таиланд, Бали, и потом обязательно всем-всем фотки разослать… Как будто не для себя, а для других туда едут… – Она помолчала. – А вот там, где я живу, там как раз такие же, как вы, в основном. Люди даже с крупными состояниями ездят на рыбалку. С палатками… Ну, или у нас больше принято, с фургончиками… Знаешь, такими…

– А где ты живёшь? – с интересом спросил Сокóл.

– Вообще, я родилась в Швеции, – просто объяснила она. – Мой папа туда убежал от ваших бандитов… Женился там… А мой муж в Германии жил. Мы там с ним и познакомились… А теперь мы в Канаде живём уже три года. Его родители туда бизнес перевели.

Какое-то время сидели молча. Было очень жарко, но как-то приятно и сонно в этой живой и подвижной тени, под ароматными ветками, на которых покачивались жёлтые мягкие плоды. Кузнечики, задыхаясь, шуршали вокруг, по голым ступням деловито сновали муравьи.

– Ой, как хорошо здесь! Солнце такое мягкое, такое приятное…

Елена запрокинула голову, выгнула спину, разрешив мужчине власть налюбоваться шедевром природы.

– А, кстати, почему Сокóл, почему Зёма? Вы что, бандиты? – спустя какое-то время спросила она.

– Да, дарагая! – сказал незаметно подкравшийся Зёма; он снова был весел и беззаботен. – Ми таких кирасивых кирасавиц пахищаим, а патом тиребуем за них бальшой-бальшой бакшиш!

Елена прохладно улыбнулась и посмотрела на Сокола. Он ответил:

– У нас просто в группе было четыре Сергея. Я – Орлов, он – Зимин, вот как-то и…

– А… Вы вместе в университете учились! – поняла Елена.

– Да… – задумчиво проговорил Сокóл. Происходившее всё никак не хотело становиться реальностью, продолжая напоминать тот пьяный, кружащийся сон, от которого он, как казалось, уже должен был бы очнуться. – Слышь, Зём? В этом году уж двадцать лет будет, как я с твоей невоспитанной личностью знаком. Вот этот человек, Елена, – он указал на человека банкою пива, – это тот самый человек, который научил всю нашу группу прогуливать лекции и ругаться президентами.

– Самой главной дисциплиной, которую мы освоили за годы учёбы в нашем родимом универе, – копируя глубокомысленность друга, проговорил Зёма, – была великая и таинственная теория экзистенциального буха. Ей, дорогая моя, не только мы, но и все лучшие российские умы посвящали и посвящают все свои молодые силы и таланты.

Елена с улыбкой глядела на них. Они уже порядком опьянели, но продолжали открывать и поглощать банку за банкой.

– Могу научить и тебя, моя наивная маленькая крошка.

– Нет, я как-нибудь в другой раз, – ответила женщина.

Ей нравилось, что эти мужчины так по-доброму, по-братски относятся к ней; узнав о её замужестве, не переключают своё внимание на других. Хотя, других, если честно, особо и не было. Она огляделась вокруг: на обнесённой металлическим забором территории, среди пятнадцати аккуратных деревянных домиков с визгом бегало и плескалось в надувном бассейне восемь или девять детей, три мамаши стояли около бассейна, ещё три или четыре (ей было не очень хорошо видно) сидели в тени обок с мужчинами. Выходило, что она просто была единственной бездетной женщиной на этой базе. Елена подавила вздох.

– Эй, Мансур! – вдруг закричал кому-то Зёма. – Дыни хочешь?

Она повернула голову и увидела, что к ним приближается маленький пожилой азиатский человечек, которого она каждый день видела здесь бродящим под жаркими лучами – он усердно ухаживал за садом и виноградником.

– Держи, дорогой! – Зёма протянул ему большой кусок дыни.

Мансур благодарно поклонился и, отойдя чуть в сторону, в тенёк, сел на корточки и стал есть.

– Красивый! – Он махнул обкусанной дыней в её направлении. Елена весело засмеялась, пожимая плечами и обращаясь взглядом к новым друзьям.

– Дорого стой? – продолжил вдруг этот жующий человечек, обыденным, деловым тоном, так, что улыбка как-то сама собой исчезла с её лица, и она поглядела на него, удивлённо вскинув брови.

– Дорого? – Он повторил жест, и стало понятно, что эти слова относятся к большому белому телефону, лежащему подле неё. Все засмеялись.