Добро пожаловать в будущее

– Ну у тебя и друзья! – говорит Эну сестра и смотрит на Инесс, которая вертится возле Калео. Там же рядом и бывшая жена Калео. Эну говорит, что видел Инесс во внутреннем городе.

– Так ее перевели вместе с моргом, – говорит сестра.

– А я уж думал, обознался. – Эну вспоминает похожего на Бэйна мужчину, но думает, что лучше будет промолчать.

– Вот стерва! – шипит его сестра, видя, как улыбается Калео его бывшая жена. – Нет, ну ты посмотри! – злится она, когда Калео улыбается в ответ.

– Зачем они вообще здесь? – спрашивает Эну. – Они ведь не знали бабку Мамбо.

– Зато они знают Калео.

– А он что?

– А что он? Он – мужик. Мечется, как слепая лесбиянка на рыбном базаре, и не может выбрать.

Эну молчит.

– Видел, как украсили урну с прахом Бэйна? – спрашивает сестра. – Это Калео сделал. Говорит, когда дочь подрастет, скажет ему спасибо.

– Чья дочь? – спрашивает Эну.

– Наша, – говорит сестра.

Эну смотрит на бывшую жену Калео, вспоминает, что у них с Калео тоже есть общий ребенок.

– Да все они общие, – улыбается сестра. – Себя-то не помнишь что ли?! Скажи лучше, как там мать?

– Да я давно у нее не был, – говорит Эну.

– Смотри, потеряешь, будешь потом убиваться, как по Бэйну.

– Да я давно ее потерял.

– Ну, хоть разок-то всплакнешь для приличия?! – сестра злится и говорит, что он мешает ей следить за мужем.

Глава тридцать девятая

Дюваль говорит, что его родители купили домик на побережье, и предлагает отвезти туда на выходные Эну и Адио с их девушками. У Дюваля к тому моменту уже есть собственная пневмоповозка, и Адио всю дорогу говорит, что скоро купит себе такую же. Лишь ближе к морю его словесное недержание стихает. Бирс видит это глазами Эну, хотя сам Эну может слушать Адио хоть до скончания времен. Город остался далеко позади, и он чувствует грусть и тоску. Он смотрит на Мейкну, смотрит на Эбел, на Адио. Подобное состояние, кажется, сковало их всех, кроме Дюваля.

Он сворачивает на разбитую дорогу, петляет между гор. Пневмоповозка выруливает на побережье. Эну видит дом Дюваля. Старый дом, как сказал Дюваль, но когда они проходят внутрь, все говорит о том, что дом этот построили совсем недавно. Или отремонтировали.

– Это вам, чтобы не грустно было, – говорит Дюваль, доставая две бутылки настоящего коньяка. – И еще немного для беременных, – он улыбается и достает клетку с маленьким козленком.

– Это что? – оживляется Мейкна. – Это настоящее?

– Почти, – смеется Дюваль и рассказывает об успехах генноинженеров в замке лорда Бондье. – Но когда пожарите, мясо будет самым настоящим.

– А можно я оставлю козленка себе? – спрашивает Мейкна.

– Они не живут долго, – Дюваль мрачнеет. Он говорит, что ему пора. Извиняется, что не может остаться, отзывает Эну в сторону и дает ему пакет с белыми пилюлями. – Это вам с Адио, – говорит он и перечисляет прелести нового синтетического наркотика. – И никакого привыкания! – подытоживает Дюваль, смотрит на беременных Мейкну и Эбел. – Можно, думаю, даже им дать.

Он уезжает, а Мейкна выпускает козленка и начинает играть с ним. Адио ходит по дому Дюваля, изучает его. Немногословная Эбел стоит возле кромки моря, смотрит вдаль. Эну не двигается. Все кажется каким-то нереальным, словно сон. И…

– Словно я здесь уже когда-то была, – говорит Мейкна.

– Может, тебя сюда Адио в детстве привозил? – спрашивает Эну.

– Дурак ты! – обижается она.

– Здесь нужно прибраться! – орет из дома Адио. Эбел слышит его голос, вздрагивает, словно пробуждаясь ото сна, идет в дом.

– Я помогу, – говорит Мейкна, поворачивается к Эну и просит его убить козленка подальше от дома.

Он пожимает плечами, смотрит, как козленок бегает по поляне, и зовет Адио.

– Ты видел, как старуха Мамбо режет петухов, так что и козла убивать тебе, – говорит тот. И уже позже, когда они стоят забрызганные кровью и сдирают с козленка шкуру: – Последнее время Дюваль какой-то странный.

– Ты бы не помогал своим друзьям, если бы была возможность?

– Я не об этом. – Он рассказывает о том, как лежал в больнице, рассказывает, что не помнит, как попал туда, как вышел оттуда. – А эти чертовы сны. Почему нам всем снятся одинаковые сны?

– Причем тут Дюваль?

– Не знаю, просто он ведь всегда где-то рядом. Не ты, не соседи, а Дюваль…

Они закапывают шкуру и кости козленка и идут назад. Мейкна видит их залитые кровью руки и орет, чтобы они шли мыться. Адио злится, но не спорит.

– И дом этот новый, хотя Дюваль уверяет, что старый, – говорит он, когда они идут к морю.

Синяя даль завораживает. Ветра почти нет. Пахнет солью и водорослями. Адио снова вспоминает, как попал в больницу.

– Иногда мне кажется, что я не помню не только о больнице, но и о многом другом. Приходят воспоминания, словно вспышки. Не знаю. Как это называется?

– Дежавю?

– Да. Словно я уже был там или здесь. Словно я уже делал то или другое. Даже женщины иногда кажутся знакомыми. – Адио мрачнеет, стоит рядом с Эну и смотрит в синюю даль горизонта, где светлое небо сливается с темным морем в одну линию. – Но здесь я не был, – говорит он. – Никогда прежде не был. Я уверен…