Добро пожаловать в ад

– Десять метров левее подъезда. Видишь малиновую точку?.. Это первый в кустах курит. А чуть дальше, у третьего подъезда, блестит крыша автомобиля. Это милицейский «УАЗ», в нем еще один.

Ирэн долго смотрела на кусты и подъезд. Ей хотелось сказать, что я ошибся, что у страха глаза велики, но тут из кустов мотыльком вылетел окурок, упал на асфальт, рассыпавшись на искры, а вслед за этим на фоне мутно светящегося окна показался силуэт фуражки. Милиционер устал сидеть в засаде, у него, наверное, уже затекли ноги, и ему хотелось к морю, где вино рекой, закуска камнепадом и музыка форсажными децибелами…

Ирэн стало обидно. Она никак не хотела верить глазам и держалась за ствол дерева, как за спасательный круг. Она думала о деньгах, об этих проклятых бумажках, без которых она не сможет меня накормить, умыть, уложить в постель, не сможет заботиться обо мне и без которых наша странная отшельническая жизнь станет жалкой и унизительной. Я же был удручен смертью моей слабой надежды на то, что милиция махнула на нас рукой. Не махнула! Целых двух милиционеров снарядили ловить меня, и у каждого стража порядка наверняка «калаш» с полными магазинами, да рации, да бронежилеты на широкой груди, да перспектива карьерного роста…

Я шепнул Ирэн, что надо пробраться к тыльной стороне дома и посмотреть на окна конторы – не торчат ли рядом с ними силуэты фуражек? Если там чисто, то можно попытался проникнуть в кабинет через окно. Эта идея ее вдохновила, ее надежда ожила, чего нельзя было сказать о моей. Я давно заметил, что Ирэн, в отличие от меня, подпитывала свой оптимизм сущими мелочами и очень быстро и легко становилась жизнерадостной. Подал я новую идею, как можно выцарапать из сейфа деньги, – и Ирэн уже вся засветилась от предвкушения чего-то светлого и радостного. А я так не умел. Деньги не решали главной проблемы: меня подозревали в двойном убийстве, меня разыскивали, в то время как о существовании настоящего убийцы, владельца черного «Ленд-крузера», милиция даже не подозревала. И эта проблема отравляла мне жизнь.

Мы пошли по газонам, перепрыгивая через трубы поливальной системы. Я держал Ирэн за руку, ощущая тепло ее пальцев. Пальцы были послушными, податливыми. На безымянном сидело тонкое колечко с каким-то мелким камешком. Ногти крепкие, с безупречно гладкими краями. Сегодня утром, когда Ирэн осматривала рану, я чувствовал прикосновение этих ногтей к своей руке. И это оказалось для меня неожиданным и необыкновенным ощущением. Я словно узнал об Ирэн нечто весьма любопытное, что раньше было для меня тайной.

– Это не милиционер? – шепнула Ирэн, когда мы залезли в кусты и, высунув головы, стали смотреть на темные окна агентства.

– Нет, это можжевельник.

– А вон там кто на корточках сидит?

– Это Байкал. Он в этом месте всегда ночует. Я сюда ему курицу ношу.

– Он лаять не станет?

– Пойду спрошу…

Я выбрался из кустов, быстро пересек дорожку и слился с тенью дома. Ирэн, не предупреждая, увязалась за мной. Чтобы каблуки не стучали, она пошла на цыпочках. В туфлях сделать это оказалось не так-то просто. Пришлось Ирэн согнуть ноги и подать плечи вперед. Походка ее стала настолько неуклюжей, что большой дворовый пес, известный в округе своей лаской и добротой, вскочил на лапы, взъерошил загривок и тихо зарычал. Я негромко прикрикнул на Байкала, но пес твердо решил изгнать неопознанную каракатицу со своей территории, и с угрожающим видом двинулся на Ирэн.

Мне ничего не оставалось, как уступить даме право первой залезть в окно. Несмотря на каблуки и короткое тесное платье, Ирэн необыкновенно ловко пролезла между рамой и створкой, но запуталась в полосках жалюзи, потеряла равновесие и негромко упала на пол.

Я погрозил Байкалу кулаком, на что он радостно завилял тяжелым хвостом, и тоже полез в окно.

– Ты не ушиблась? – шепотом спросил я Ирэн, которую нашел сидящей на полу и потирающей коленку.

– Милиция уже побывала здесь, – едва слышно ответила Ирэн. – У тебя случайно фонарик нигде не завалялся?

В кабинете царил полный мрак, но про обыск Ирэн догадалась по бумагам, газетам и журналам, которыми, как ковром, был устлан пол. Я на ощупь двинулся к своему столу и задел ногой опрокинутую корзину для мусора. Хорошо, что она была сделана из пластика, иначе на грохот сбежалось бы все районное отделение… Вот кресло… Вот чайный столик… Я опустился на корточки. Ящики стола были выдвинуты, но книги и пособия по криминалистике, которые в них лежали, оказались не тронутыми. Я нащупал тумбочку, в которой держал всякий хлам вроде банки с кофе, ножа, компьютерных дисков и фотоаппарата, у которого не работала вспышка. Тут же должен был валяться тонкий, как сигара, фонарик. Просунув руку в тумбочку, я сразу же нащупал его и включил. Батарейки были очень слабые, фонарик оставлял на полу хилое световое пятнышко, похожее на медный пятак. Экономя крохи энергии, я тотчас направил луч на сейф.

– Черт возьми, Кирилл, мы опоздали! – сдавленно прошептала Ирэн.