Добравшись до горы

Уриэль продолжал разливаться соловьем, рассказывая о картинах, статуях и редких книгах своей коллекции. Клауди вежливо слушала его, кивала, задавая уточняющие вопросы. Клаус уныло плелся следом, пытаясь осмыслить услышанное от призрака. Не то чтобы дровосек собирался пить предложенный волшебником эликсир, но если лимур решил предупредить его, значит, за любезностью его хозяина кроется какой-то умысел! Как человеку прямодушному, Клаусу были не по нутру всякие там шепотки по углам и косые взгляды исподтишка. Он с удовольствием подошел бы к Уриэлю и спросил в лоб, зачем тому занадобилось, чтобы его гости хлебали это пойло для мертвяков, но чародей — тот же колдун, которому ничего не стоит запутать простого человека. Нет, бросаться очертя голову в колдовской омут не стоит, лучше посоветоваться с Клауди. Она аристократка и должна соображать в таких вещах.

Наконец хозяину замка прискучило таскать своих гостей по своему собранию редких книг и диковин, он сослался на то, что ему пора вернуться к своим ученым занятиям, и выставил юношу и девушку взашей. Оба гостя вздохнули с облегчением, но не успели обменяться и полусловом, как рядом появился Барри. Единственный живой слуга чародея молча повел их через анфиладу комнат, которые ломились от роскошных вещей. Повсюду сверкало золото, изумруды, сапфиры, рубины, алмазы. Язычки бесчисленных свечей отражались в безупречно чистых зеркалах. Позвякивали хрустальные подвески люстр и шандалов, уютные пуфики и диваны так и манили устроиться на них и подремать. Глубокие кресла, инкрустированные столики, бюро на гнутых ножках располагали к неторопливому чтению и размышлениям.

Замок волшебника был населен призраками не только людей, но и прикосновений, взглядов, вздохов, поцелуев, давно отзвучавших слов. И все эти едва уловимые тени несуществующего, как шлейф, вились за теми, кто вышагивал сейчас через вереницу комнат, казавшуюся бесконечной. Даже столь малочувствительный человек, каким был привычный к грубой мужской работе Клаус, и то ощутил тоскливую бессмысленность окружающей роскоши. Совершенно непонятно, зачем одному человеку столько богатства, если его некому оставить? Не лучше ли раздать нуждающимся? Юному дровосеку, который никогда не зарился на чужое, трудно было понять столь бессмысленное накопление умирающих или уже мертвых вещей. Тем временем Барри привел их с Клауди в просторную комнату в правом крыле замка и, поклонившись, удалился.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила девушка, когда они остались одни.

— Думаю, нам надо удирать отсюда во все лопатки, — пробурчал ее спутник.

— Почему? — удивилась она. — Здесь так интересно…

— Потому что, когда мы были в библиотеке, один из лимуров шепнул мне, что нельзя пить этот хозяйский эликсир…

— Ну, так я и не собиралась! — легкомысленно отмахнулась Клауди.

— А ты уверена, что тот же Барри не подольет его нам в вино?

— Зачем ему это нужно?

— Не ему, а его хозяину.

— А хозяину зачем?

— Затем… — буркнул дровосек, и вдруг его осенило. — Силы Светлые!.. Кажется, я понял!

— Что именно?!

— Уриэль вовсе не для того варит свое зелье, чтобы оживить мертвых слуг. Вернее сказать, рабов. С его помощью хозяин замка превращает живых людей в лимуров. В полуживых мертвецов!

— С чего это ты взял?! — возмутилась девушка. — Магистр — человек, конечно, со странностями, но он не злодей!

— Думай как хочешь… Только лимур не стал бы меня предупреждать, если бы зелье твоего разлюбезного магистра не было какой-то гадостью.

— Ты забыл о том, что благодаря хозяину этого дома мы не стали жертвами волколаков. Ты же сам мне говорил об этом.

— Я помню, но почему ты думаешь, что у него были только добрые намерения?

— Ну-у, я не знаю… Он так радушно нас принимает…

— Добрый человек, а тем более волшебник, не стал бы держать при себе отлетевшие души.

— Ты странный парень, — задумчиво проговорила Клауди. — Иногда деревенщина деревенщиной, а иногда… Говоришь как образованный.

— Мудрый Бернар обучал меня, — откликнулся Клаус. — А в остальном я простой дровосек. Вы, госпожа, можете оставаться, если пожелаете, а мне некогда здесь прохлаждаться.

— Нет, одна я здесь не останусь! — отрезала его спутница. — От одного взгляда на этих полуистлевших лимуров меня в дрожь бросает.

— Тогда бежим!

— А наша одежда? — спохватилась девушка. — Оружие, снаряжение?.. Я оставила все в спальной.

— А я — в привратницкой! — подхватил дровосек. — Нужно вернуться туда и все забрать!

Он кинулся к двери, в которую они недавно вошли, дернул за ручку, но та не шелохнулась.

— Барри нас запер! — крикнул Клаус и принялся молотить кулаками по филенке. — Открой!

— Не стучи! — осадила его Клауди. — Если бы слуга хотел, чтобы мы свободно прогуливались по замку, то не стал бы нас запирать. Похоже, ты был прав. Здесь творится что-то неладное.

— Надо искать другой выход!

И юноша принялся отдергивать портьеры и отодвигать мебель в поисках скрытого выхода. Внезапно потянуло ветерком с уже знакомым запахом, и лишенный телесности голос прошептал:

— Наклони подсвечник, который стоит на ломберном столике справа от тебя.