До встречи в Бомбее

Питеру также было велено явиться к Уиттакеру. Он пришел и рассказал об этом Мэдди и Люку сразу, как рассвело. Лучи солнца прорывались сквозь плотный слой черных туч.

Он уже поговорил с полковником.

— Поэтому я здесь, — объяснил Питер, переступая через порог, встряхнул зонтик и страдальчески посмотрел на Люка. — Я должен привезти тебя в военный городок, дружище.

— Уиттакер хочет видеть меня прямо сейчас? — спросил Люк, который только успел одеться.

— Да, но давай задержимся и свалим на дорожное движение. Я не тороплюсь.

Питер выдвинул один из стульев и сел. Волосы упали ему на лоб.

— Уиттакер говорит, что тебе не стоит тратить время, стараясь убедить его в том, что тебе необходим медовый месяц, — сказал он. — Наверное, мой урду хуже, чем у его четырехлетнего сына. К тому же тебя уже повысили до майора. Так что все отлично.

Люк боролся с желанием врезать кулаком по стене.

— Нужно было жениться на прошлой неделе, — сказала Мэдди, сжимая в руках чашку холодного чая так крепко, что побелели костяшки пальцев. Люк и не думал раньше, что руки могут выражать такое отчаяние. Ему было больно это видеть. Он хотел бы знать, как все уладить ради нее, ради них обоих, но не знал как. Ничего не приходило в голову. — Тогда мы были бы уже на корабле, — продолжала она, — сидели бы в шезлонгах на палубе.

— Перестань, — попросил Люк. — Пожалуйста, перестань.

— Боюсь, дальше все будет только хуже, — сообщил Питер.

— Что значит «хуже»? — спросил Люк, хотя с гораздо большим удовольствием остался бы в неведении.

Питер поморщился.

— В Бомбее нас не оставят.

Люк уставился на друга.

— И куда мы едем?

— В Карачи, — отчеканил Питер. Сегодня вечером.

На этот раз Люк не сдержался и ударил кулаком в стену.

Питер сочувственно вздохнул, а потом рассказал ему все, что было известно раньше, но он не думал, что это его коснется: в третьей лахорской дивизии — крупном формировании, определенном к немедленной отправке, — офицеров было еще меньше, чем в бомбейских частях.

— Нам приказано примкнуть к ним, — объявил Питер, — и вместе отправляться из Карачи.

— А что с людьми здесь? — спросил Люк, хватаясь за соломинку. — Дивизия Элдиса?..

— Половину мы берем с собой, а остальные остаются под командованием Уиттакера. Он сам этому не слишком-то рад.

— Ему надо было отказаться, — заметил Люк.

— Именно это я ему и предложил, — ответил Питер. — Но он напомнил, что теперь я в армии.

— Господи, — бросил Люк.

— Куда вы поплывете? — спросила Мэдди. — В Англию?

— Возможно, — ответил Люк. В его голосе звучало куда больше уверенности, чем он чувствовал на самом деле. Что он ощущал явно и в полной мере, так это раздражение. Он понятия не имел, куда именно отправят лахорцев, понимал лишь, что, в отличие от шестой пунской дивизии, местом дислокации которой являлся Персидский залив, они окажутся по меньшей мере где-то в Европе.

Питер продолжил. Он сказал, что еще не сообщил Делле, но, очевидно, одну ее здесь он оставить не может, и, повернувшись к Мэдди, спросил, сможет ли та взять подругу с собой седьмого числа.

— Да, — безжизненно ответила Мэдди, не сводя глаз с Люка, — конечно.

Он тоже безотрывно глядел на любимую, пытаясь представить, что покинет ее сегодня вечером, уже сегодня вечером, но никак не мог. Люк беспрестанно ломал голову над тем, чтобы найти выход. Но выхода не было, и он это знал. Никакого выхода.

Мэдди подошла к нему и обвила руки вокруг его талии. Инстинктивно он привлек ее к себе, и все его тело мгновенно расслабилось, ему стало спокойнее. Но в мозгу Люка вертелось, что всего через несколько коротких часов эта возможность будет утрачена (хорошо, если не навсегда). У них двоих оставалось так мало времени. Совсем ничего. Впрочем, им всегда бы его не хватало…

— Мы отплываем в одно и то же время, — услышал Люк собственный голос. Он говорил больше для себя, чем для нее. — Через две недели мы снова будем вместе.

— Две недели, — эхом повторила Мэдди и подняла на него взгляд. Ее глаза казались прозрачными, как стекло, и ярче, чем обычно.

Люк выдавил из себя улыбку, чтобы она тоже улыбнулась ему в ответ.

Мэдди попыталась. Он понял это по тому, как нервно дрогнули ее щеки. Но улыбки не получилось. Люк видел такое впервые, и это сломило его.

Знала ли она, что их ожидало?

Много раз он спрашивал себя потом. Он спрашивал об этом и у нее в своих письмах.

«Нет, — писала она в ответ, — откуда же мне было знать».

Они думали, что Люк отправится в военный городок к Уиттакеру, а потом вернется и они смогут провести день вместе, как и Питер с Деллой. («Печально оставлять ее, — посетовал Питер, — но не говорите ей пока об этом».) Уиттакер, который вовсе не был черствым человеком, отпустил всех семейных мужчин к родным, чтобы они успели попрощаться. «В восемь вы отплываете в Карачи, — сказал он. — Главное, не опаздывайте на транспорт, идущий в порт».