До встречи в Бомбее

Мэдди села на трамвай до вокзала «Виктория» и протиснулась к сиденью возле окна, которое немилосердно скрипело все время, пока она добиралась до центра города. В трамвае было жарко, стоял тяжелый запах пота, усиливавшийся по мере приближения к центру. Плеск моря, пышная зелень и пение птиц возле Малабарского холма сменились пыльными дорогами, хижинами и многоквартирными домами. В трамвай набивалось все больше пассажиров. Все куда-то ехали, кто сидя, кто стоя. На улицах женщины в сари несли корзины с источавшими сладкий запах фруктами, бельем и овощами. Мужчины сплошь щеголяли в свободных штанах и туниках. Двое прохожих в чопорных пиджаках спешили на работу в британские конторы. Для Мэдди стало облегчением, когда они наконец добрались до вокзала. Она с радостью сбежала по ступеням трамвая, сознательно не оборачиваясь в сторону расположенного поблизости отцовского офиса, чтобы не искушать судьбу и не быть кем-то замеченной.

Залитые ярким солнцем улицы неподалеку от готических стен вокзала были полны народа. Верблюды и запряженные волами телеги боролись с рикшами и автомобилями за место на грунтовых дорогах. Повсюду сновали даббавалы[11] на велосипедах, нагруженных сумками с едой. Они развозили обеды господам. У входа на вокзал толпились кули с ручными тележками наготове. Эти парни смеялись и шутили, расположившись возле статуи королевы Виктории, но постоянно были начеку, чтобы не пропустить подъезжающую коляску или автомобиль с багажом. В жидкой тени манговых деревьев сидели нищие попрошайки. Мэдди передернуло от вида истощенных тел и завернутого в рваную дерюгу младенца, пытавшегося сосать молоко у матери, устремившей взгляд в пустоту.

У большинства нищих глаза были закрыты, головы свешены на грудь, и так они сидели, не замечаемые никем, в порту, в садах и на любой улице города. «Да как-то и забываешь, что они там. Так лучше всего», — как-то изрекла Диана Элдис, сидя за чаем на белоснежной террасе клуба «Джимхана», когда Мэдди приехала туда в первый раз и по наивности спросила, нельзя ли как-то помочь этим несчастным. Элис тогда пристально посмотрела на Диану, а Мэдди подивилась тому, почему эта женщина, несмотря ни на что, так нравится матери. Элис не упрекнула подругу в бесчувственности. И никто этого не сделал. Тогда молчаливое соучастие всех присутствовавших заставило пылать и без того разгоряченную кожу Мэдди. Она достала кошелек и несколько монет упали в подол женщины с ребенком. Нищенка не шевельнулась и не кивнула в знак благодарности, но Мэдди ее не винила. На ее месте она бы тоже не чувствовала особой благодарности к девице с британской внешностью в платье с иголочки.

С горьким чувством вины Мэдди пошла дальше и остановилась у перекрестка, держа в руке путеводитель Люка Деверо. Она быстро сверилась с указаниями, утерла пот со лба и поспешила в направлении базара в обход сводчатых стен вокзала. Заскрежетали колеса останавливающегося поезда, и повалил пар. Сквозь дымку Мэдди увидела стоявшего на платформе прямо в проеме арки молодого человека в пробковом шлеме. Девушка выругалась про себя, узнав в нем одного из младших помощников отца. Заметив Мэдди, он округлил глаза, и стало ясно, что он тоже ее узнал. Молодой человек снял свой шлем. Он выглядел так, будто собирался окликнуть девушку. И Мэдди поспешила затеряться в толпе, дабы ей не пришлось объяснять ему, что она делает в городе.

Завизжали колеса, и запаздывающий поезд из Пуны содрогнулся и встал. Люк сидел в вагоне первого класса, который в иных обстоятельствах был бы пустым, и заканчивал отчет, готовясь к встрече, на которую уже опаздывал. Когда поезд остановился, он собрал все бумаги: списки батальонов округа с указанием званий и уровня подготовки, особые требования к обучению, собственные рекомендации по мобилизации индийских войск для войны в Европе в случае начала военных действий. Конечно, Люк надеялся, что этого не произойдет. Но ввиду перевооружения армии и флота, которое проходило в течение последнего десятилетия, вероятность такого исхода выглядела ужасающе высокой. Одна половина континента намеревалась построить собственную империю, а другая половина желала этому помешать. И если кто-нибудь предпримет действия в пользу той или другой стороны, паутина многосторонних соглашений неизбежно втянет всех в открытую борьбу.

Люк встал, разминая затекшие шею и спину и радуясь долгожданному возвращению. Это были нескончаемые три месяца. Сначала его направили в Индию всего на два месяца, но в Генеральном штабе в Англии волновались и постоянно присылали телеграммы, где запрашивали всё новые регионы, по которым нужна была информация. «Премного благодарны за вашу службу и терпение тчк». Он уже потерял счет пристаням, где ему пришлось останавливаться, военным городкам, разговорам с командирами, часам наблюдения за местными войсками, сипаям, большинство из которых и не слыхивали о Балканах, так же как совсем не понимали, кому какая часть Европы принадлежит.