До встречи в Бомбее

Делла тоже писала. Ее письма изобиловали историями о поездках на слонах, приемах в королевских дворцах, женах индийских вельмож (большого количества), спрятанных за ширмами. Не отставал от подруги и Ричард. Только в своих письмах отец не столь бурно изливал чувства и всегда выражал надежду, что у Мэдди все хорошо и она благополучно уживается с Элис. Помимо того он рассыпался в извинениях за то, что поездка затянулась. «Должно быть, мы окажемся дома не раньше марта». Но только предвкушение следующей открытки Люка Деверо на подносе для писем побуждало Мэдди каждое утро просыпаться пораньше, торопливо одеваться и, подобрав юбки, мчаться вниз по лестнице. Каждый раз она страстно желала, чтобы поскорее наступил тот день, когда придет следующая открытка и в ней Люк расскажет ей что-нибудь о себе, объяснит, почему он колесит по всей стране и когда, о когда же наконец его следующим портом станет Бомбей.

Февраль уступил место марту, и день ото дня становилось все жарче. Приближался сезон дождей. Гай еще раз свозил Мэдди на прогулку в сады и строго предупредил, что нельзя есть индийское мороженое кулфи с уличных лотков. Еще он возил ее в зоопарк, где они вдоволь насмотрелись на ужасно печальных животных.

— Да, — согласился он, — похоже, им и вправду здесь невесело. Не уверен, что нам тоже так уж радостно глядеть на них. Как насчет высокого бокала чего-нибудь прохладного в «Джимхана Клабе»?

Март подходил к концу, и апрель приходил ему на смену. Мэдди ходила в порт посмотреть, как идет подготовка к строительству новых «Ворот Индии»[7]. Сотни мокрых от пота рабочих таскали камни. Их темная кожа блестела на солнце сквозь пыльную пелену. Мэдди обходила стороной отель «Тадж» с его европейскими кофейнями «Си Лаундж» у моря и вместо этого пила чай в лавке на углу — «лучший чай в Бомбее». Потом она побывала в близлежащих мечетях, бродила по пахнущим кориандром переулкам возле рынка Кроуфорд. Она продолжала с надеждой ждать почту и всегда немного расстраивалась, не увидев в открытке долгожданных слов.

Но однажды они пришли.

На обороте открытки из Пуны с верблюдами возле озера, обрамленного пальмами.

Как видите, я уже гораздо ближе к Бомбею. Я бы очень хотел увидеть Вас, мисс Брайт. Вы согласитесь встретиться со мной? Недалеко от вокзала есть маленькая кофейня (начало пятой части в путеводителе, если мне не изменяет память). Я буду ждать Вас там во вторник в полдень.

Придете?

Глава 4

5-й королевский военно-медицинский реабилитационный госпиталь, графство Суррей, 1915 год

Он приехал холодным ноябрьским утром прямо перед завтраком. Санитарная машина, на которой его привезли, медленно пробиралась по изгибам обледенелой дороги. Стеклоочистители рывками двигались туда и обратно, оставляя на лобовом стекле чистые полукружия. Медсестра Эмма Литтон вышла встречать нового пациента на ступени главного входа, приплясывая на месте от мороза и растирая рукава своей униформы сестринского корпуса имени королевы Александры — в тщетной попытке согреться. Она была опытной медсестрой, прослужившей уже пятнадцать лет, и многие месяцы ее службы пришлись на время этой страшной войны. Как правило, за считаные минуты до прибытия пациента Эмма всегда задумывалась о тяжелых военных месяцах и перебирала в памяти сделанные за это время записи. Но в тот день все ее мысли занимали лишь ревущие угольные котлы внутри госпиталя. Она опасалась, что несколько преждевременно оставила их без присмотра.

— Скорее, — скомандовала она неповоротливому автомобилю, задохнувшись в клубе дыма. — Давайте поторопитесь.

Санитарная машина продолжала плестись со скоростью ленивца.

Эмма успокаивала себя тем, что скоро пациент окажется в уютной комнате. Она попросила медсестру из отряда добровольной медицинской помощи заложить в топку угля, а сама положила в его постель бутылку с горячей водой. Девушка из отряда добровольцев была у них новенькой и беспокоилась о том, как бы прибывающий пациент — офицер Джонс, как они должны были звать его, а точнее, офицер Томми Джонс — не оказался шпионом. Это было его не настоящее имя, и никто не знал, как его звали на самом деле.

— А что, если он лжет насчет потери памяти? — как-то спросила она. — Что, если боши[8] послали его сюда, чтобы выведать наши секреты?

— Какие секреты в Суррее? — укорила ее тогда Эмма. — Глупая ты девчонка! Бедняга просто потерян.

Медсестра из добровольцев густо покраснела и не проронила больше ни слова, поправляя постель офицера Джонса.