Дневникъ паломника

Мы видли очень забавную маленькую комедію на открытой сцен въ одномъ изъ городковъ, мимо котораго прозжалъ нашъ поздъ. Дйствующими лицами были коза, мальчуганъ, человкъ и женщина постарше, родители мальчугана и собственники возы, — и собака.

Сначала мы услышали визгъ, потомъ изъ коттеджа напротивъ станціи выскочила невинная и веселая козочка и принялась прыгать и рзвиться. Длинная веревка, обвязанная вокругъ ея шеи, тащилась за ней. Вслдъ за козой выскочилъ мальчуганъ. Онъ погнался за ней, стараясь поймать веревку, но вмсто этого самъ былъ пойманъ на веревку и, растянувшись на земл, поднялъ ревъ и визгъ. На крикъ выскочила изъ коттеджа здоровенная баба, повидимому мать этого мальчика и тоже двинулась за козой. Коза удирать, женщина за ней. На первомъ поворот она наступила на веревку и шлепнулась на земь, и тутъ ужъ она подняла ревъ и визгъ. Коза же пустилась въ другую сторону и когда пробгала мимо коттеджа, выскочилъ отецъ семейства, бросился за ней въ догонку. Онъ былъ уже очень пожилой человкъ, но здоровый и крпкій съ виду. Очевидно онъ замтилъ, какъ упали его жена и сынъ, такъ какъ остерегался наступить на веревку. Но движенія козы были слишкомъ неожиданны для него. Пришелъ и его чередъ, онъ наступилъ на веревку, шлепнулся посреди улицы, противъ дверей собственнаго дома, съ воплемъ, отъ котораго мы вс, смотрвшіе въ окно вагона, покатились со смху, — и услся на земл, ругая козу на чемъ свтъ стоитъ. Затмъ явилась собака, кинулась за козой съ оглушительнымъ лаемъ, поймала конецъ веревки и вцпилась въ него зубами. Коза продолжала метаться на своемъ конц, собака на своемъ. Между ними двигалась веревка, дюймовъ на шесть надъ землею, и неукоснительно сбивала съ ногъ всякаго, кто проходилъ по этой, недавно столь мирной деревн. Въ какія нибудь полминуты мы насчитали четырнадцать человкъ, сидвшихъ посреди улицы. Восьмеро изъ нихъ ругали козу, четверо собаку, а двое старика за то, что вздумалъ завести козу, и въ числ этихъ двоихъ была его жена, ругавшаяся всхъ сильне. Поздъ тронулся. Мы просили кондукторовъ остановиться и подождать конца этой сцены. Она становилась положительно интересной. Она была полна движенія. Но намъ отвчали, что поздъ и безъ того уже опоздалъ на полчаса и дальше ждать нельзя.

Мы высунулись изъ оконъ и слдили за представленіемъ пока было возможно; и долго еще, посл того какъ деревня уже скрылась изъ вида, до насъ долетали вскрикиванія прохожихъ, шлепавшихся на землю, споткнувшись о веревку.

Часовъ въ одиннадцать мы пропустили по кружк пива — на германскихъ желзныхъ дорогахъ всегда можно достать пиво, кофе и булки у кондуктора — а затмъ сняли сапоги и пожелавъ другъ другу доброй ночи, стали устраиваться на ночлегъ. Намъ однако не удалось соснуть. Кондукторъ не давалъ намъ покою съ билетами.

Каждыя пять минутъ, — такъ по крайней мр казалось мн, хотя на самомъ дл промежутки вроятно были длинне, — зловщая фигура появлялась въ окн вагона, требуя билеты.

Чувствуя себя одинокимъ и не зная что сдлать съ своей особой, нмецкій кондукторъ отправляется по вагонамъ смотрть билеты, посл сего возвращается на свое мсто, бодрый и освженный. Многіе мечтаютъ о закат солнца, о горахъ, о картинахъ старинныхъ мастеровъ, но для нмецкаго кондуктора нтъ боле усладительнаго, боле возбуждающаго зрлища въ свт, чмъ видъ желзнодорожнаго билета.

Почти вс германскіе кондукторы обурваемы этой страстью въ билетамъ. Покажите любому изъ нихъ билетъ, — и онъ мигомъ разцвтаетъ; у нихъ это въ род болзни, такъ что мы съ Б. ршили по возможности ублажать ихъ.

Случится намъ увидть кондуктора, который стоитъ насупившись, съ выраженіемъ печали и скуки, мы тотчасъ подходимъ въ нему и показываемъ билеты. Видъ ихъ дйствуетъ, точно лучъ солнца; вся его печаль мгновенно исчезаетъ. Если у насъ нтъ билета, мы отправляемся въ кассу и покупаемъ. Въ большинств случаевъ билетъ третьяго класса до ближайшей станціи производитъ надлежащее дйствіе, но если бдняга кажется слишкомъ унылымъ, мы покупаемъ обратный второго класса.

Имя въ виду поздку въ Оберъ-Аммергау и обратно, мы запаслись книжками, по 10–12 билетовъ перваго класса въ каждой. Однажды, въ Мюнхен, я увидлъ кондуктора, который, какъ мн сказали, недавно потерялъ тетку — и повидимому былъ страшно огорченъ этимъ. Я предложилъ Б. отвести его въ уголокъ и показать ему вс наши билеты — штукъ двадцать или двадцать четыре — разомъ, и позволить ему подержать ихъ въ рукахъ и любоваться ими сколько хочетъ. Мн хотлось утшить его.

Но Б. возсталъ противъ моего предложенія. Онъ сказалъ, что если даже кондукторъ не сойдетъ съ ума отъ радости (что было боле чмъ вроятно), то возбудитъ среди другихъ желзнодорожныхъ служащихъ въ Германіи страшную зависть, которая отравитъ ему жизнь.

Итакъ мы купили и показали ему только одинъ обратный билетъ перваго класса до ближайшей станціи; и трогательно было видть, какъ просіяло лицо бдняги и слабая улыбка заиграла на устахъ, которыхъ она такъ долго не посщала.