Дневникъ паломника

Мало по малу страна начинаетъ оживляться. Грубыя повозки, въ вид буквы V, запряженныя волами или даже коровами, терпливо поджидаютъ, пока мы пересваемъ длинныя прямыя какъ стрла дороги, тянущіяся на много миль по равнин. Крестьяне направляются въ поля, на работу. Дымокъ поднимается надъ деревнями и фермами.

Около полудня мы замчаемъ, выглянувъ изъ окна, какія-то дв иглы, торчащія рядомъ на горизонт. Я сообщаю объ этомъ явленіи Б. и онъ говоритъ, что это колокольни Кельнскаго собора. Мы начинаемъ звать, потягиваться и собирать наши чемоданы, пальто и зонтики.

Половина субботы 24 и часть воскресенья 25

Трудность вести дневникъ. — Обширная ванна. — Нмецкая постель. — Какъ на нее укладываться. — Манеры и обычаи германской арміи. Прегршеніе Б. — Кёльнскій соборъ. — Мысли безъ словъ. — Курьезный обычай.

Этотъ дневникъ становится безтолковымъ. Дло въ томъ, что я жилъ вовсе не такъ, какъ нужно жить человку, который ведетъ дневникъ. Мн слдовало бы садиться за него въ одиннадцать часовъ ночи и записывать все, что со мной случилось въ теченіе дня. Но въ одиннадцать часовъ ночи я катилъ по желзной дорог, или выходилъ на станціи, только что пріхавъ, или наконецъ укладывался въ постель, соснуть часокъ-другой. Мы ложились въ постель, когда удавалось до нея добраться, и не могли долго разсиживаться. Мы улеглись спать сегодня посл обда и съ тхъ поръ успли уже позавтракать, такъ что я не знаю толкомъ, что у насъ теперь, — вчера или завтра, или какой вообще день.

Поэтому я и не намренъ вести мой дневникъ рутиннымъ способомъ; а буду заноситъ въ него по нскольку строкъ — всякій разъ какъ выдастся свободная минутка.

Мы вымылись въ Рейн (мы не мылись съ той самой минуты, какъ покинули нашъ мирный кровъ въ Лондон). Мы разсчитывали помыться въ гостинниц; но увидвъ приготовленные для насъ воду, тазъ и полотенцо, я ршилъ, что не стоитъ и пробовать. Съ такимъ же успхомъ Геркулесь могъ бы попытаться очистить Авгіевы конюшни спринцовкой.

Мы позвали горничную. Мы объяснили ей, что желаемъ мыться, — очиститься отъ грязи, а не пускать мыльные пузыри. Мы спросили, не можетъ ли она доставить намъ боле объемистый тазъ, побольше воды, и полотенцо почище. Горничная (почтенная пожилая леди лтъ этакъ пятидесяти) заявила, что врядъ ли мы найдемъ что нибудь лучше въ кёльнскихъ отеляхъ, и намекнула, что рка больше подходитъ къ нашимъ требованіямъ.

Я думалъ, что старушенція иронизируетъ надъ нами; но Б. сказалъ «нтъ». Она имла въ виду купальни на Рейн и совтовала намъ отправиться туда. Я согласился. Мн казалось, что Рейнъ во всякомъ случа годится для нашей цли. Теперь, посл весенняго половодья, въ немъ должна была скопиться масса воды.

Увидвъ его, я остался очень доволенъ. Я сказалъ Б.:

— Вотъ именно то, что намъ нужно, старина. Это какъ разъ такая рка, въ которой мы можемъ вымыться какъ слдуетъ. Мн не разъ приходилось слышать похвалы Рейну. Радуюсь, что могу присоединиться къ нимъ. Онъ удивительно освжаетъ.

Впослдствіи однако я пожаллъ, что мы вздумали выкупаться въ немъ. Мои друзья, путешествовавшіе по Германіи посл меня, говорили, что мы испортили рку на весь сезонъ. Но въ отношеніи судоходства, — нтъ. Торговыя баржи и пароходы продолжали ходить по Рейну сравнительно безъ помхи. Но барыши отъ перевозки туристовъ страшно понизились. Путешественники, которые прежде отправлялись вверхъ по Рейну на пароход, въ ныншнемъ году, взглянувъ на рку, предпочитали хать по желзной дорог. Агенты пароходныхъ компаній пытались убдить ихъ, что Рейнъ всегда такой, что этотъ грязный цвтъ зависитъ отъ ила и песка, наносимыхъ потоками съ горъ. Но туристы не поддавались на эти увщанія.

— Нтъ, — говорили они. — Горы многое объясняютъ, конечно, только не это. Мы знаемъ обычное состояніе Рейна: онъ грязноватъ, иногда подвониваетъ, но… онъ выносимъ. А нынче рка въ такомъ вид, что лучше не хать. Мы подождемъ слдующаго половодья.

Посл купанья мы отправились спать. Для изнженнаго англичанина, привыкшаго спать каждую ночь на одной и той же обычнаго типа кровати, попытка переночевать на нмецкой постели представляется своего рода штукой. Сначала ему и въ голову не приходитъ, что это постель. Ему кажется, что кто-то, задумавъ перезжать на другую квартиру собралъ со всего дома мшки, подушки, антимакассары и тому подобныя вещи и свалилъ ихъ въ ящикъ. Онъ звонитъ горничную и объявляетъ ей, что она ошиблась комнатой. Онъ просилъ провести его въ спальню.

— Это и есть спальня, — говоритъ она.

— Гд же кровать? — вопрошаетъ онъ.

— Вотъ! — отвчаетъ она, указывая на кучу мшковъ, подушекъ и антимакассаровъ въ ящик.

— Это! — восклицаетъ онъ. — Да какъ же я улягусь въ ней спать?

Горничная не знаетъ, какъ онъ уляжется, потому что никогда не видла какъ джентльмены укладываются спать. Ей кажется, впрочемъ, что онъ можетъ растянуться на кровати и закрыть глаза.

— Но она коротка, — возражаетъ онъ.

Горничная думаетъ, что онъ помстится, если согнетъ ноги.

Онъ убждается, что ничего лучшаго не достанетъ, и что приходится примириться съ неизбжностью.