Дневник наркомана

          Сатирическая, насмешливая глупость - или же он воплощение  дьявола, как об этом нам рассказывала Гретель? Злорадствует ли он? Я не выношу зверя -  и я подумала - однажды - ладно, не  обращайте внимания! Питер взял это письмо. Что угодно,  что  угодно,  только бы  отвлечь его ум  от скуки! И пока у нас по-прежнему нет энергии что-либо делать, мы берем все, что приходит к нам, и хватаемся за  это, как  за соломинку. "Это правда,  - сказал Петушок к моему изумлению, - и мы  должны оказаться в  состоянии  рассказать ему то, чего мы достигли".  Затем  последовала  продолжительная  ссора, как и  после  любого другого   подобного  инцидента.  Вполне  естественно,  с  этой   бесконечной бессонницей  и отходом ко сну в  неправильное  время. Я ненавидела Питера (и Ц.Л.)  еще  больше,  так как  понимала, что он  все  время прав. Если Ц.Л. - Сатана,  то  тогда  нам  по  силам  посмеяться  последними.  Я  порвала  это дьявольское письмо в клочки. Питер вышел - я  надеюсь,  что он  ушел убивать его. Я хотела затрепетать от радости - просто еще  один раз  - если бы  даже мне пришлось из-за этого повеситься.

     Наши  часы остановились. Не имеет значения. Я  могу позвонить  Мэйбел в любое время, когда захочу. Может быть я  сделаю это сейчас. Выпью  маленькую бутылочку и сделаю...

     Уже вечер. Петушок не возвратился. Вот когда он мне нужен больше всего! Я страшилась  самой себя. Я  уже  совсем трезва, как стеклышко.  Я подошла к зеркалу,  чтобы  снять мою  шляпку. Я  не знала, кто  передо мной. Мое  лицо сделалось бесплотным. Цвет со  щек полностью сошел.  Волосы стали  сухими  и безжизненными, и лезли целыми  пучками.  Я  полагаю, что возможно больна.  Я почти решилась послать за доктором. Но не отважилась. Какой ужас!...

     Я должна собраться с силами и все записать.

     Было около пяти  часов, когда я  добралась до Маунт  Стрит. Если Мэйбел нет, тогда я могу подождать.

     Дверь  открыл  незнакомец.  Это  испугало  меня. Я  почувствовала  себя ужасно. Почему она сменила Картрайта? Я чуть не упала в обморок. Кажется, он мне что-то сказал?

     В замешательстве я  спросила:  "Мисс Блэк дома?"  Человек ответил  так, словно отвечал на этот вопрос постоянно.

     - Мисс Блэк умерла.

     Что-то внутри  меня  вскрикнуло. "Но я  должна встретиться  с  ней",  - вскричала я, чувствуя, как земля неожиданно уходит у меня из-под ног.

     - Я боюсь, что это невозможно, - сказал он, совершенно меня не понимая. - Ее похоронили вчера утром.

     Так вот почему она  не послала нам посылку с порошком! Я стояла, словно находилась в трансе.  Я воспринимала его объяснения механически. Я  не могла осмыслить  то, что  он  говорил.  Это была  как  пластинка, поставленная  на граммофон.

     - Она болела только два  дня,  -  сказал человек. - Врачи  называют это септической пневмонией.

     Я  предполагаю, что поблагодарила  его, и  автоматически  ушла прочь. Я обнаружила себя дома, не понимая, как я сюда добралась.  Что-то сказало мне, что   настоящей   причиной   ее   смерти  был   героин,   хотя,  в  реальной действительности, септическая  пневмония может  случиться с  каждым  в любой момент. Я знавала двух или трех людей, тоже отправившихся из-за этого на тот свет.

     Как говаривал мой дядя Джон, совесть нас всех сделала трусами.

     Царь  Лестригонов всегда утверждал, что пока у человека остаются эмоции по отношению к  каким-либо вещам, любовь или страх или что-нибудь еще, то он не  может  смотреть на них корректно.  Вот почему врач не будет  лечить свою собственную семью, и я хладнокровно и  ясно сознавала, словно утопающая, что как  только идея  о  Г. проявляется в  моем сознании,  я  начинаю  впадать в истерику и приходить к самым идиотским заключениям. Героин сам  наслаивается в моей жизни столь плотно, что все соприкасается с ним так или иначе.

     Мое  сознание  одержимо мыслями о  наркотике.  Иногда  это  причудливый экстаз, иногда кошмарные опасения.

     Раб этой жажды - не той,
     О которой пишу здесь ничтожно,
     Не той, что чернеет в мозгу от укусов,
     А в душе еще пуще разбитой!
     Не смеешь ты думать о худшем!
     По ту сторону беснования и клекота
     Ад физического желания
     Лежит, в онемелом мозге,
     На краю времени и пространства,
     Бездна, неизмеренная, незапечатанная -
     Там ее призрачный лик!

     12 Сентября

     Питер появился сразу же, как  только я закончила  писать этот отчет. Он казался гораздо более бодрым и держал в руках множество книг.

     - Вот,  - произнес он,  вываливая все  на кровать, -  это  освежит  мою память в том случае, если у нас будут неприятности после прекращения приема. Я покажу господину Царю Лестригонов, что значит быть Пендрагоном.