Дневник наркомана

     Мы  ушли в  ярости  и подавленном  настроении,  скрипя зубами. Какое-то время  прогуливались  молча.  Неожиданно таксист предложил  свои  услуги. Мы апатично  уселись в его  машину,  приехали назад к себе и  тут же  бросились каждый на свою  постель. Мысль о ланче вызывала отвращение. Мы были чересчур расстроены и ослаблены,  чтобы чем-нибудь заняться.  Надежды на разговор  не было, мы бы непременно поругались. Я  впала в  состояние бессонной муки. Мне сжигали мозг воспоминания о визите в студию. Воображение рисовало, как шипит мясо   моей  души,   заклейменное  раскаленным  добела  железом   Воли  Царя Лестригонов.

     Я взяла в  руки этот дневник. Записав  все подробности, ощутила чувство облегчения.

     Меня  воспламенила страстная решимость окончательно одолеть Г. и К.; но руки мои были связаны за спиной, ноги закованы в цепи с ядром. Этот зверь не заставит меня остановиться. Мы достанем  все, что нам надо, в обход него. Мы не  желаем,  чтобы с нами  обращались, как  с детьми;  мы достанем,  сколько захотим, и будем принимать все время, пусть это нас и погубит.

     Конфликт  внутри меня  бушевал до вечера.  Петушок погрузился в сон. Он храпел  и  стонал.  Он  походил  на арестанта. Вот уже  два дня, как  он  не бреется. Да и у меня самой черные ногти. Все мне кажется липким и клейким. Я не одевалась. Набросила одежду кое-как.

     Петушок  проснулся к обеду. Мы не  могли спуститься  вниз в таком виде. Внезапно  нас ужалила догадка,  что мы  вызываем подозрение в этом отеле. Мы испытывали  ужасный  страх  перед разоблачением.  Ведь они  могут что-нибудь предпринять. И,  что  хуже всего, мы толком не знаем, чего именно ожидать. И чувствовали  такую  беспомощность,  что  едва могли  пошевелить  пальцем  от слабости.

     О, найти бы где-нибудь немного!...

     Мой Бог! Что  за удача! Какая  же  я  дура.  В  кармане моего дорожного платья  должен быть пакетик героина. Мы подползли  друг к другу  и разделили его содержимое. После длительного воздержания эффект был чудесный.

     Петушок взбодрился до свирепости. Отчаянная душевная  мука, которую  он испытывал, подтолкнула  его  к быстрым  решительным действиям. Он послал  за цирюльником и официантом. Собрать наши  вещи явилась горничная. Мы заплатили по счету  и  оставили  тяжелые  сундуки в  отеле, объяснив  внезапный отъезд деловыми причинами. Мы поставили наши чемоданчики в такси и сказали: "Юстон, главная улица".

     Петушок остановил одного типа у Кембридж-Цирка.

     - Слушай, - прошептал он с нетерпением, - мы хотим какие-нибудь комнаты в Сохо. Во французском или итальянском заведении.

     Тип с  проблемой справился. Он подыскал  нам темную  комнатку на первом этаже  на  Грик-стрит.  Хозяйка  оказалась  вроде  как южанкой,  с  примесью негритянской крови. Ее  лицо наводило на мысль,  что она  именно та женщина, которую мы искали.

     Расплатились  с  таксистом. Петушок  очень беспокоился.  Он хотел найти человека, чтобы как можно быстрее осуществить наши желания. От  нетерпения у него чесалось все тело, но  все же он боялся. И вот мы уселись на  кровать и начали строить планы.

     21 Августа

     Не могу  ничего припомнить. Должно быть, я  незаметно уснула  в одежде. Петушка в комнате нет...

     Целый  вечер  он мотался по городу; клубы и  тому подобное. Мэйбел Блэк дала  ему  две порции кокаина; но у нее  и  самой было шаром покати. С Диком Уикхэмом они наведались  в Лаймхаус. Неудачно! Они чуть  было не подрались с какими-то моряками...

     Мадам  Беллини принесла завтрак.  Жуткая, плебейская еда. Но  нам  надо немного поесть; я так ослабла...

     Она  пришла  забрать   посуду  и   прибрать   в  комнате.  Исподволь  я спровоцировала ее рассказать  о  своей  жизни.  В Англии она вот  уже  почти тридцать лет. Я  кружила вокруг да около интересующего меня предмета. О  нем ей было известно  немного.  Но думает,  что  сможет  помочь. Одна из здешних женщин  колется. Она поинтересовалась, сможем  ли мы  ей заплатить.  В самом деле,  это  довольно  забавно.  Восемь  тысяч  годового  дохода  и  одна  из красивейших  усадеб  вблизи  Лондона.  И  в  какой-то  грязной  дыре  у  нас спрашивают:  "Есть  ли у нас деньги?!" Спрашивает карга, которая в жизни  не видела и соверена, если только не стащила его когда-то у пьяного клиента.

     Петушок,  кажется, лишился  здравого смысла.  Он  сунул  ей  в лицо  50 фунтов. Потому что его  возмутило  ее  отношение. Она  предпочла заткнуться. Либо думает, что мы полицейские шпики, либо задумала нас ограбить.

     Вид наличных  денег привел ее в замешательство!  Он разрушил ее чувство меры. Мысли о честной сделке оказались выброшены из  ее головы. Переменились и ее манеры. Она вышла из комнаты.