Дневник наркомана

     - Свидетель,  будьте любезны  контролировать  себя,  - сделал замечание голосом судьи Царь Лестригонов.

     Суровость его тона не просто привела Лу в чувство; возможно, она  стала на миг такой, какой была еще до нашего с ней знакомства.

     - Когда эти люди  явились сегодня днем, - начала она вполне спокойно, - я сразу  же поняла, что они затевают какую-то игру.  Я  знала, зачем Гретель нужно удалить меня из комнаты, и я  напрямую ей в этом препятствовала.  Она, полагаю,  была правдивой  настолько, насколько  может  быть  такая  женщина. Что-то относительно покупки акций химического завода?

     -  Да, именно,  -  сказал я  в  ответ,  и  ощутил, как  в  моем  голосе прозвучала враждебность.  - А почему бы и  нет? Раз в  жизни подворачивается возможность сделать такое удачное  вложение, и я  не понимаю, почему женщины должны совать свой нос в мужские  дела, которые они не понимают и никогда не поймут. Между прочим,  я, наверное, уже упустил свой шанс. И все из-за тебя! Если бы  я знал, где искать Платта, я бы  пошел туда и подписал контракт сию минуту. А пока что я могу пойти в банк и заняться получением денег.

     Я вытащил часы.

     - Я даже и пообедать уже не успею, - продолжал я, умышленно доводя себя до бешенства.

     Лу отступила на несколько шагов, затем вернулась назад и посмотрела мне в лицо.

     - Примите мои извинения, Сэр Питер, - произнесла она ледяным, нарочитым тоном. - Я не имею никакого права вмешиваться в ваши планы. В конце  концов, они меня более не касаются.

     Я вскочил на ноги и отбросил наполовину выкуренную сигару в камин.

     - На что ты намекаешь? - спросил я с чувством.

     Кажется, я собирался сказать ей что-то еще, но неожиданно во мне что-то будто  сломалось.  Ощутив  слабость,  я,  задыхаясь,   опустился  в  кресло. Полузакрытыми  глазами я смог увидеть, как импульсивно было метнулась ко мне Лу; но  затем, овладев  собой, отшатнулась, точно человек, обнаруживший, что красиво изогнутая ветка на земле на самом деле оказалась гремучей змеей.

     Мой мозг пульсировал  вяло и  медленно, но  она  продолжала  говорить с безжалостной страстью. Я был сметен бурным порывом ее презрения.

     -  Я извинилась и зашла  посмотреть, что же у вас все-таки  происходит. Как оказалось,  вы были весьма далеки от действительности. Вы нюхали кокаин, но не в виде эксперимента, и не потому, что это вам  было физически нужно, а просто так, из порочности. Вы уже приняли его столько, что были  невменяемы. Это я  бы еще могла снести, потому что любила вас. Но то, что вы планировали стать партнером этого злодея-убийцы,  этого набожного ханжи,  это уже совсем другое дело. Это дело чести. Не знаю, как  долго простояла я там. Я  прожила целую  жизнь  за секунду, и приняла  решение порвать  раз и навсегда  с этой грязью. Я улизнула и примчалась сюда. Я и сама сейчас  полубезумна от  жажды Г.; но я не  хочу  принимать его, пока не будет покончено со всем этим. Боль моего  тела  помогает мне стойко переносить смертельную муку моей души. О, я знаю разницу между геройством  и истерией - можешь называть  меня, как  тебе нравится, все, что ты скажешь, больше не играет роли.  Я  не хочу умирать, и поэтому  я попросила Бэзиля забрать  меня, как он обещал однажды, задолго до нашей с тобой встречи. Он пообещал вылечить меня, и я ловлю его на слове. Он обещал меня забрать, и я напоминаю ему об этом. А ты можешь получить развод. Тебе же лучше. Потому что я не желаю снова видеть твое лицо. Никогда.

     Все остальные в этой комнате не существовали  для меня. Мне нужно  было собраться  с силами,  чтобы  отразить атаку  Лу.  Стояла абсолютная  тишина, нарушаемая  только  моим  сопением.  Я снова  овладел  собой,  и  разразился оглушительным хохотом.

     - Так  вот в чем суть фокуса,  да? -  сумел я,  наконец, ответить. - Ты продаешь меня, чтобы купить третью долю у этого хама!

     Я запнулся, стараясь придумать какие-нибудь гнусные оскорбления; но мой мозг отказывался  работать.  Он  подсовывал мне какую-то  несносную  ругань, которая обыкновенно ассоциируется с уличными хамами. Я изрыгнул целый фонтан грязной брани; но даже в тот момент я понимал,  что это не делает мне чести. Мои замечания  были восприняты с полным  безразличием. Даже  Лу едва  пожала плечами и  посмотрела на Царя  Лестригонов, точно говоря: "Вы  же  видите, я была права".

     Царь медленно покачал головой. Я, на самом деле, видел очень плохо. Мое зрение оказалось  каким-то  особым  образом нарушено,  а сердце  переполняло негодование. Я еще раз угостился кокаином. К моему удивлению,  Царь проворно встал с кресла  и выхватил  бутылочку  у меня  из  рук. Я хотел  подняться и прикончить его, но на меня нашла предсмертная обморочность. Комната поплыла. Царь вернулся в кресло, и студию опять окутало безмолвие.

     По-моему, я ненадолго потерял  сознание; ибо не помню,  кто обернул мою голову  ледяным  полотенцем,  или  как   так  получилось,  что  у  меня   по позвоночнику струилась морозная испарина.

     Я пришел в  сознание, испустив тяжелый вздох. Все были в прежних позах, за исключением Лу, которая сняла свои меха и вернулась в кресло.