Дива

Взгляд Маруа преисполнился мягкого лукавства, такого… безопасного, но лишь на первый взгляд. Он не мог быть безопасным, этот соблазнитель, настолько уверенный в своей привлекательности, что как будто и не замечавший ее.

— Боюсь, что для меня действительно жертвы. Но что поделать, я против любого насилия и давления в отношениях, Аннабель. Лишь твердо скажите мне «нет», и мы навсегда закроем эту тему.

В каком-то смысле… черт подери, да я была даже уязвлена тем, что от меня могут вот так запросто отказаться! Это словно умаляло мою женскую привлекательность. Разве можно вот так запросто выбросить из головы ту, что притягивает?

И вот пока я мучилась этими нелепыми сомнениями, подоспел Арджун. Словно почуял что, в самом деле! И тут же принялся рассказывать какие-то веселые, но на мой взгляд совершенно ненужные сейчас истории из нашего студенчества, не забывая через слово поминать Дина Лестера, запомнил, паршивец, что Маруа был заинтересован в нашем Самом большом брате.

Словом, свой шанс для категорического отказа я пропустила самым бездарным образом.

За собственный промах пришлось платить уже следующим вечером, когда мы с Арджуном получили приглашение в оперу. Месье Маруа явно всерьез взялся за то, чтобы посвятить нас в культурную жизнь своей родины, заодно организовав досуг по высшему уровню.

— Вот видишь, как полезно иметь дело с нашим дорогим другом Филиппом? — пытался по дороге в оперу воодушевить меня Арджун. Между прочим, совершенно безрезультатно. Недобрые предчувствия никак не оставляли меня, как и понимание, что в ближайшее время мне предстоит не раз и не два выслушивать от павлина мягкий и ненавязчивый поток любезностей, который притом будто под кожу проникал сразу.

Я кривилась недовольно и думала, стоит ли сказать свое категорическое «нет» Арджуну Бхатии, на что намекал достаточно прозрачно Филипп Маруа. Казалось бы, почему же отказываться от похода в оперу? К тому же павлин приглашал в собственную ложу, что обещало и статус, и комфорт разом. Не стоило забывать и то, что карьера Арджуна непосредственно связана с моей собственной. Вот только настолько ли меня воодушевляет мысль о собственном карьерном росте?

— Я не хочу идти в оперу, — с твердостью и даже некоторым раздражением произнесла я, поймав взгляд Солнышка. — Не хочу и не пойду.

Сказала — и внутри как будто все оборвалось. Почему-то я без труда могла отказать и родителям, и брату, но вот Арджун — дело другое, Арджуну подчинялась подчас без вопросов. На самом деле, большинство из нашей компании также жили едва не под гипнозом младшего Бхатии. Большому брату была присуща особая харизма, порой даже пугающая, противостоять которой без особого труда могли разве что Брендон Фелтон и его невеста Джейн Лестер. Прочие прогибались под Солнышко по умолчанию, наверное, мы даже не замечали этого.

— Бель, ты чего? — тут же нахмурился Арджун. У него наверняка в голове не укладывалось, что могу упереться. — Чем тебе Филипп не угодил? Нормальный мужчина, рук не распускает, а остальное — ведь мелочь.

Солнышку-то, быть может, и мелочь, вот только мне как-то не хотелось и дальше завлекать в свои сети нежеланного мужчину. Да и вообще, одно дело дежурно улыбаться, очаровывая на официальных мероприятиях тех, кто пожелал пообщаться с Арджуном, и совершенно другое — массированно общаться с одним и тем же мужчиной, тут можно нарваться и на совершенно ненужные последствия.

Я закатила глаза, даже сперва слов не найдя для ответа.

— О да, пока не получит формального согласия, рук не распустит. Бабник, но с принципами, — процедила я, недобро уставившись на друга. — А если оговорюсь? Маруа упорный! Или ты решил, что удастся меня все-таки подложить в его постель? Так вот, Солнышко, не дождешься. И оперу я не особо люблю, о чем ты прекрасно осведомлен.

Высказав свое категорическое недовольство, я ушла в свою комнату и на всякий случай закрыла дверь. С Арджуна сталось бы пойти следом и продолжить давить, а уверенности, что удастся выдержать второй раунд против главного манипулятора нашей компании, не было. Было слышно, как Бхатия потоптался за дверью, но ни голоса не подал, ни за ручку не подергал. Через какое-то время хлопнула входная дверь. Солнышко отправился в оперу без меня. Стоило бы радоваться, однако на душе было муторно, а на языке горчила ссора, которая наверняка продолжится после возвращения Арджуна домой.

Не сказать, чтобы я была одарена чересчур уж большим количеством талантов (имелись среди моих друзей люди действительно одаренные, было, с чем сравнивать), но вот накручивала себя всегда мастерски. Особенно, когда речь заходила о ссорах с близкими. Не так часто не удавалось найти общего языка с родными и друзьями, тем неприятней оказывалась каждая свара. С каждой проведенной минутой я все больше волновалась относительно грядущего объяснения с Арджуном по поводу моего отказа содействовать его великим и коварным планам захватить высший свет Галатии.