Дюна. В Нейросети

— Не похоже на столицу высоких технологий, — проезжая мимо очередного невысокого здания, утопающего в зелени, отметила я. Андерсон промолчал, и я добавила: — Мне казалось, ты будешь жить в каком-нибудь шумном мегаполисе, бурлящем жизнью. Таким как Гонконг, Лондон или Нью-Йорк.

— Мне не интересны люди, — пожал он плечами, и я, вспомнив наш разговор в Гонконге, кивнула.

— Почему? — спросила я, краем глаза отметив, как мы пронеслись мимо стенда со знакомым логотипом.

— Суетливы и предсказуемы. Даже в эмоциях. Много глупости и мало целесообразности.

В его ответе не проскальзывало высокомерия, надменности или тщеславия — лишь констатация факта. И я ему верила — мне казалось, что для него, как и для Коула, человечество сродни малым детям.

— Коротко, но емко, — задумчиво улыбнулась я.

— Лаконично, — согласился Андерсон.

— Ну да, как спартанцы с их ответом врагам, — кивнула я, когда почувствовала, что наша умная машина начинает замедлять ход.

— Мы уже приехали? — спросила я, отмечая впереди КПП.

— Да, — коротко ответил Андерсон, останавливая машину. Я ожидала, что у нас сейчас будут проверять документы, но шлагбаум медленно открылся, пропуская нас вперед.

— Быстро, — отметила я и, пока мы приближались к целому комплексу высоких зданий, в глаза бросился знаменитый логотип “NASA”.

Глава 5.

На въезде я прочла “NASA. Исследовательский центр Эймса” и, пока мы объезжали по параболе главное здание администрации в вечерней подсветке, тихо спросила:

— Почему мы сюда приехали?

— Я здесь работаю. В том числе… — ответил он, и я бросила на него любопытный взгляд.

Не то, чтобы я была удивлена деятельностью Андерсона после его работы с Гуглом и знакомства с его домом и роботом, но мне было интересно, как он совмещал это с работой на Коула.

— А в Гонконге был в отпуске? — аккуратно спросила я.

— Нет. Мне не обязательно находится в центре с девяти до семи, — ответил он.

Я не удивилась этому ответу и, посмотрев направо, увидела в свете ярких фонарей целый комплекс зданий, вытянувшийся вдоль дороги по обе стороны.

— Что там? — спросила я.

— Разные лаборатории, — пожал плечами Андерсон.

— Какие? — не унималась я.

— Лаборатория калибровки баланса, — начал перечислять он совершенно обыденным тоном. — Лаборатория астробиологии и естественных наук, чуть дальше комплекс лабораторий по исследованию систем полета, имитации полета и наведения и прочее.

— Здесь наверное неимоверно интересно работать.

— По-разному, — вновь пожал он плечами.

Понятно, что для такого человека, как Андерсон, работать в таком месте было делом обыденным, но я, попав сюда, рассматривала все, затаив дыхание.

Мы выехали на прямую дорогу, и в глаза бросились высокие кубические строения из стекла и металла, возвышавшиеся по левую сторону.

— Что это? — продолжала я мучить Андерсона вопросами, который, определенно, не горел желанием быть экскурсоводом.

— Аэродинамический комплекс, — коротоко ответил он.

Мне не очень было понятно, что это такое, и я уже хотела расспросить поподробнее, но мы проехали еще одно здание с огромной, прикрепленной сбоку трубой, и я прочла “20G Centrifuge. Human powered Centrifuge”.

— Я правильно поняла? Здесь находится центрифуга, в которой готовят космонавтов для полетов?

— Нет, на ней проводят бесчеловечные эксперименты над людьми, — коротко пояснил Андерсон, и я, улыбнувшись шутке, продолжила мучить его расспросами.

— Что такое 20G?

— Это значит, что на ней можно создать перегрузку, в 20 раз превышающую обычную земную силу тяжести, — пояснил он и иронично добавил: — Но обычно экспериментируют не так жестоко.

Улыбнувшись, я благодарно кивнула за пояснения, а мы тем временем проехали вытянутую конструкцию в виде изогнутых белых труб.

— А это что такое?

— Одна из аэродинамических труб, — терпеливо пояснил он.

— Для чего они? — спросила я, чувствуя себя трехлетним ребенком-почемучкой, открывающей для себя совершенно новый мир.

— В них обдувают модели летательных аппаратов сильным или даже очень сильным потоком воздуха, чтобы посмотреть, как они себя поведут в полёте, — ответил Андерсон, а я уцепившись за “одна из” поинтересовалась:

— То есть такая труба здесь не одна?

— Нет. Их много на территории кампуса, — коротко ответил Андерсон, а впереди появился очередной комплекс зданий.

“Наверное, нам сюда”, - предположила я, но мы проехали мимо поворота на паркинг, и я в очередной раз спросила:

— Что здесь находится?

— Тоже аэродинамический комплекс. Но здесь тестируют и космические разработки. Включая Шаттл и спускаемые аппараты.

Я не стала уточнять, что такое спускаемые аппараты, догадываясь о их назначении, а тем временем впереди показалась еще одна странная конструкция в виде огромных металлических шаров.

Я вопросительно посмотрела на Андерсона, и в моих глазах светилась просьба.

— Электродуговая ударная установка, — коротко пояснил он, и я даже не стала спрашивать, потому что поняла, что совершенно ничего не поняла и вряд ли пойму объяснения.

Мы заезжали все дальше на территорию кампуса, а я изучала высокие и не очень здания разной конфигурации, стараясь ничего не пропустить.