Дирижабль

Фёдор закрыл глаза. А когда открыл, в комнате было уже светло. Из коридора слышался встревоженный женский голос. Кажется, Венера объяснялась с кем-то по телефону. Он равнодушно подумал, что можно написать роман о проститутке. Писал ли кто-то русские романы о проститутках, кроме Толстого и Куприна? Но идея быстро улетучилась. Фёдор подумал: «Надо за водкой ее послать». Потом он слабо задремал и увидел короткий, будто вспышка, сон, в котором пытался выпрыгнуть из окна, но мама держала его за шиворот и не отпускала.

– Мама, разреши мне умереть, – сказал Фёдор.

И проснулся в горячем поту.

Пришла Венера. Она снова была в неглиже и с длинными светлыми волосами.

– Не спишь? – спросила она.

– Как видишь.

– Тогда пора собираться. Я, как обещала, не будила.

Фёдор слез с кровати.

– А можно остаться?

– Приходи вечером, плати и оставайся.

– Вечером, – повторил он. – Неизвестно, что будет вечером. Тут есть рядом магазины?

– Полно, – ответила Венера. С заметным нетерпением.

Умывшись, он оделся, проверил карманы.

– Ничего не пропало? А носки твои где? – спросила она.

– Да черт с ними!

Смущенный, он вышел из квартиры, долго спускался по лестнице. Птица проснулась и протянула поганые коготки к сердцу. Голым ногам в ботинках было неуютно. На выходе из парадной встретился взволнованный паренек лет двадцати, с букетом гербер. Фёдор успел услышать из домофона голос Венеры:

– Поднимайтесь, девятый этаж.

Он не разбирался в цветах, но герберы были любимыми у Инны.

Во двор из-за крыши дома светило невысокое осеннее солнце, похожее на спекшийся яичный желток. Фёдор двинулся наугад, прошагал насквозь несколько дворов, увидел через арку вывеску магазина на другой стороне оживленного проспекта и побежал к нему.

Купив четыре плоскарика по ноль двадцать пять, Фёдор рассовал их по карманам, отыскал тихий сквер, сел на лавочку и похмелился. Когда на сердце потеплело, он достал смартфон. Было несколько пропущенных вызовов от Карцева. А потом посыпались оповещения с бесконечным количеством сообщений от Инны. Фёдору показалось, что мир вокруг него замер. Двигался лишь большой палец его руки. Фёдор сидел под прохладным солнцем и смахивал выпадающие оповещения. Но, открыв телеграм, он увидел, что новых сообщений от Инны нет. Она все удалила. Фёдор допил первый плоскарик и написал: «Зачем ты все удалила?» Инна заходила десять минут назад. Похмелья уже не было, но черная птица, какая-то другая, не имеющая к алкоголизму никакого отношения, схватила его за сердце крючковатыми когтями.

Фёдор открыл второй плоскарик, отхлебнул и позвонил Карцеву. Тот ответил сразу:

– Федя, привет! Слушай, не могу сейчас говорить. Мне сосут. Не хочу отвлекаться.

– Поздравляю, Женя.

– Спасибо.

– Я быстро. У тебя в квартире на стене появилась какая-то рожа, которая со мной разговаривала.

– У меня? О-о-ох! Пониже языком… Слушай, у меня тут все нормально. Никаких рож на стене.

– Я про квартиру бабушки Биби.

– Не обращай внимания. Все в порядке. Живи и ничего не бойся. Пиши сценарий.

– Я не хочу туда возвращаться.

– Федя, едри твою мать!

Раздался женский голос:

– Ты с кем там базаришь?

– Не отвлекайся, – ответил Карцев. – Я уже заканчиваю. Разговор в смысле.

– Что мне делать, Жень? Куда пойти?

– К наркологу, Федь. Серьезно. Завяжешь пить, и рожи со стен исчезнут, и страхи, и все-о-о-о-о… остальное.

– Хорошо. Я тебя понял.

– Правда понял?

– Правда понял.

– Я позвоню попозже. Не теряйся.

Фёдор допил второй. Открыл телеграм. Инна заходила только что, но ничего не написала. Он удалил свое сообщение, кинул пустую фляжку в урну. Хотел, чтобы она разбилась. Но она не разбилась, а только громко звякнула.

Кто-то окликнул его сзади. Фёдор тяжеловато повернулся. К нему неторопливо шли двое полицейских.

– Дядь, ты охренел – пить на детской площадке? – спросил один.

Им обоим было лет по двадцать. Годились ему в сыновья.

– Иди-ка сюда, – сказал другой.

Фёдор медленно поднялся, побежал на заплетающихся ногах, зацепился и упал в песочницу. Послышался хохот. Полицейские смеялись, будто счастливые дети. И не гнались за ним. Он снова побежал, продрался сквозь кусты, топнул в лужу, свернул за угол дома и потерялся во дворах.

Часть вторая

1

Кто-то трогал его за лицо грубыми руками, шарил по телу, залезал пальцами в карманы. Поборов пьяный морок, Фёдор вытащил себя из темной ямы, разлепил веки и попытался подняться. Рядом с ним на кровати сидел всклокоченный бородатый мужик непонятного возраста. Глаза его заплыли и превратились в две слезящиеся щелки. Вонял он страшно.

– Ты кто? – спросил Фёдор и немного испугался.

Голос звучал как воронье карканье.

– Тихо, родной, – ответило это чучело. – Все нормально будет.