Дирижабль

Фёдор открыл банковское приложение. Увидел, что пришел аванс за сценарий. Хмыкнул.

– Сколько переводить?

– Тридцать, – ответила Венера.

– Тут по номеру какой-то Андрей Ильич.

– Все правильно.

«Отца моего так звали», – вспомнил Фёдор и перевел деньги.

Венера ушла, но вскоре вернулась.

– Все в порядке.

– У тебя есть выпить? – спросил он.

– Есть шампанское и сухое белое вино.

– А водка? Или коньяк? Что-нибудь крепкое.

– Ты сюда пить приехал, что ли?

Фёдор покивал, глядя в пол:

– Да. Выпил бы и уснул. А больше ничего не надо.

– Тебя как зовут?

– Иван, – ответил он первое, что пришло в голову.

– Снял бы гостиницу, Иван, и пил там. Дешевле бы вышло.

– А кто там со мной рядом ляжет?

– И то верно, – сказала Венера. – В душ хочешь сходить?

– Нет.

– Сходи все-таки.

В ванной была оборудована душевая кабина. Фёдор разделся, снял носки, скомкал и, стыдясь, выкинул их в вентиляционную шахту. Из лейки хлынула ледяная вода, потом кипяток. Кряхтя, он долго настраивал нужную температуру, направив струю воды в сливное отверстие. Когда пошла теплая, Фёдор расслабился и вдруг почувствовал себя кристально трезвым. Похмелья не было, проклятая птица спала. Или подохла наконец-то. Отвыкший от этого ощущения, Фёдор испугался и растерялся. В ванную зашла Венера. Он различил ее силуэт сквозь потную стенку кабины и неожиданно возбудился.

– Ты как там? – спросила она. – Я пописать зашла.

Он протер прозрачный пластик. Венера спустила практически несуществующие трусики и села на унитаз.

– За отдельную плату могу на тебя, – сказала она. – Это будет стоить еще полторы. А на меня – три.

– Нет, спасибо.

– Ладно, – пожала она плечами.

Когда Венера смыла воду, на Фёдора хлынул кипяток. Вскрикнув и дернувшись, он чуть не вышиб стенку.

– Ой, прости, – сказала Венера. – Забыла совсем.

Фёдор отодвинул дверцу и высунул голову.

– Принеси шампанского.

– Нетерпеливый какой! Домылся бы хоть.

Но принесла бутылку. Фёдор взял, задвинул дверцу и стал сдирать фольгу с горлышка. Вода из лейки хлестала ему в загривок. Вспомнилось вдруг, как после свадьбы они с женой вышли из ЗАГСа. Внезапно зарядил ливень. И Фёдор, радостно смеясь под дождем, точно так же сдирал с горлышка фольгу.

– Слушай, – позвала Венера. – Ты точно больше ничего не захочешь? Только поспать?

– Только поспать, – отозвался Фёдор.

Она вышла. Он открутил проволоку. Вылетела пробка, будто артиллерийская болванка, и долбанула Фёдора по лбу. Он устоял и невесело засмеялся. Дождавшись, когда осядет хлынувшая пена, Фёдор выпил из горла всю бутылку, поставил на пол кабины, выключил воду и вышел.

На кухне сидела незнакомая женщина с короткими темными волосами, в махровом халате и курила, глядя в окно. Она закинула ногу на ногу, на большом пальце висел тапок. Лицо у нее было розовое, припухшее, будто после долгих, горючих слез. Фёдор смутился, потоптался, но вдруг узнал Венеру и сел напротив.

– Хочешь чай? – спросила она.

– А есть еще что-нибудь выпить?

Венера посмотрела на него, положила сигарету в пепельницу и достала из холодильника бутылку вина. Поставила высокий стакан. Пробка была винтовая. Фёдор открутил и налил.

– Тяжелый день? – спросила Венера.

– И жизнь, – ответил Фёдор.

– Я как будто не знаю.

– Уверен, что знаешь.

– А чем ты занимаешься?

– По большому счету, я – никто.

– В смысле безработный?

– И в этом смысле тоже.

– А жилье есть?

– Да. Но я туда не хочу.

– Жена злая?

– У меня нет жены. Я один. Даже когда рядом с кем-то.

– Почему тогда домой не хочешь? Потому что один?

– И да, и нет. Сложно. У меня там, кажется, сожитель появился.

Он засмеялся. Из носа потекло вино. Венера затушила окурок.

– Пошли спать. Утром не стану тебя будить. Спи сколько захочешь.

Они легли в небольшой комнате, половину которой занимала широкая двуспальная кровать. Фёдор пристроился с краю. Венера обняла его. Он пытался представить Инну, пытался представить бывшую жену, пытался представить каждую женщину, с которой был когда-то близок. Получалось плохо. Он ничего не чувствовал: ни утешения, ни покоя, ни счастья. Однако вспомнив, что осталось недопитое вино, Фёдор зашевелился, почувствовал себя живым.

– Что ты? – спросила сонно Венера.

– Принеси вино, я там не допил.

– Принеси сам, а? – пробормотала она.

И тихонько засопела.

Он еще немного полежал, слез с кровати и вышел на темную кухню. Широкая полоса лунного света лежала на полу. Чувствуя себя воришкой, Фёдор сцапал бутылку и торопливо опустошил ее из горла. Закурив, подошел к окну. Луна, как бельмо, висела ровно посередине ночного неба.

– Привет, дура! – сказал Фёдор.

Луна не ответила. Он докурил, смял окурок в пепельнице и вернулся в кровать. Венера шевельнулась, хрюкнула и спросила:

– Где ты был?

– Вино допивал.

– Зачем?

Он вздохнул:

– Страшно жить на этом свете, в нем отсутствует уют…

Венера повернулась к нему спиной. Фёдор продолжил:

– Все погибнет, все исчезнет от бациллы до слона. И любовь твоя, и песни, и планеты, и луна. Дико прыгает букашка с бесконечной высоты, разбивает лоб бедняжка, разобьешь его и ты.

– Лучше бы ты на меня нассал, – сказала Венера.