Дирижабль

Правда, в холодильнике стояла еще одна бутылка. Или он уже все выпил? Фёдор сбегал на кухню, проверил, есть ли водка, достал из ящика стола нож, вернулся назад. В комнате было тихо. Фёдор наблюдал. Он чувствовал, как трезвеет, это чувство пугало его почти так же сильно, как некто спрятавшийся в дальней комнате.

«Ладно, пойду».

Но сначала вернулся на кухню, хлебнул из горла и немного успокоился. Проверил подушечкой большого пальца режущую кромку. Нож был туповат. В ящике стола нашелся оселок. Фёдор быстро поправил лезвие, резанув по ладони. Слабо выступила кровь. Это взбодрило.

– Вперед, – прошептал себе Фёдор. – В атаку!

Дойдя до середины коридора, он остановился и стал разглядывать нож в руке. Он вдруг забыл, зачем вооружился.

«Непорядок. Совсем непорядок».

Напала сонливость. Фёдор бросил нож, тот неожиданно воткнулся в старый паркет и мелко задрожал.

«Смешно. Надо поспать».

Он успел лечь и задремать тошнотным, поверхностным сном, когда раздалось чириканье домофона.

«Меня нет», – подумал Фёдор.

И не двинулся с места.

Домофон вскоре замолчал. Фёдор снова стал засыпать, мелькнуло бредовое видение, в котором он вешался. Потом позвонили в дверь.

«Меня нет».

Звонки не прекращались: длинные, нервные короткие, снова длинные.

Фёдор сполз с кровати. В коридоре он споткнулся о торчащий из пола нож и чуть не упал.

– Открываю! – крикнул Фёдор. Тихо добавил: – Суки.

На пороге стояла Зофия. Она внимательно рассмотрела Фёдора и сказала:

– Я вам звонила. Не дозвонилась. Можно войти?

Фёдор, покачнувшись, посторонился.

– Очень рад вам, – сказал он. – Очень. Умираю тут от тоски и одиночества.

– Или от пьянства, – сказала Зофия, зайдя в прихожую.

Фёдор увидел, что она заметила нож в полу, но не понял, что она об этом думает.

– Не обращайте внимания, – сказал он. – Я вот очень по вам соскучился.

– А я вот не очень рада вас таким видеть.

Зофия наклонилась, потрогала рукоять ножа.

– Ну кто из нас на палубе большой не падал, не блевал и не ругался, – сказал Фёдор.

– Вам больше спичи Мармеладова подходят. Вы уже почти он. Я тут у вас вчера кое-что забыла. Хотела забрать.

Она зашла в ванную и тут же вышла, надевая на безымянный палец обручальное кольцо.

– Разве вчера? – сказал Фёдор. – Думал, дней пять прошло.

– Да, вчера. У вас кровь.

Он посмотрел на порезанную ладонь и отмахнулся:

– Ерунда это все.

– Вы собираетесь сценарий писать? Или будете пьянствовать?

– И то, и то.

– Не получится. Кстати, вам должен был прийти аванс. Нужно будет чек прислать.

– Да, все будет. И чек, и сценарий, и долгая счастливая жизнь.

Фёдор ушел на кухню, достал водку. Зофия встала в дверном проеме, сложила руки на груди и смотрела, как он пьет. Фёдору подумалось, что она глядит на его движущийся, как паровозный шатун, кадык. Он поперхнулся и высморкнул немного водки через ноздри. В носу защипало. Фёдор поставил бутылку в холодильник, сел, закурил.

– Жалко, когда талантливый человек сам себя губит, – сказала Зофия.

– О ком речь? – огляделся Фёдор.

– Не придуривайтесь.

– А понимаете ли вы, когда уже больше некуда идти?

– Только не нойте, пожалуйста.

– Вы же просили мармеладовских речей.

– Я не просила.

Зофия села напротив и закинула ногу на ногу, оголив колено. Фёдор ощутил пьяную животную похоть и отвернулся к окну. Львы по-прежнему величественно восседали и держали зубами мост.

– Я приведу своего гипнотизера, он вас вылечит, – сказала Зофия.

– Тоска все равно никогда не кончится, – ответил Фёдор.

– Опять нытье?

– Это не нытье, а факт.

– Антон сказал, вы вчера встречались с Панибратовым. Он вас возил на бойню.

– Оказал честь, – хмыкнул Фёдор. – Но я такую честь в гробу видал.

– Кого забивали?

– Я – никого.

– А кого он предлагал?

– Теленочка.

– Рука не поднялась?

– Вот именно, – повернулся Фёдор и почувствовал себя вдруг совершенно трезвым. – Да, рука не поднялась. На детей у меня рука не поднимается.

Зофия вздохнула, будто с облегчением.

– А у Вовы поднялась. Он однажды Вову туда возил. Правда, ему принесли курицу. Но Вова ей голову отрубил глазом не моргнув.

– Что за Вова?

– Борщевиков же. Игорь Игоревич любит театр, а Вова один из его любимых артистов.

– Вас тоже возил?

– Пока нет.

– У вас-то рука поднимется? – спросил Фёдор.

– Поживем – увидим, – ответила Зофия.

– Что-то мне расхотелось на него работать.

– А вы на него и не работаете. Просто напишите сценарий.

– И сценарий писать расхотелось.

– Расхотелось? Или не можете? – спросила Зофия.

– У меня это взаимосвязано, – сказал Фёдор и подошел к холодильнику.

– Остановитесь пока что.

Он пожал плечами и вернулся на место.

– Зря вы не читали приговор.

– Какой еще приговор?

– Я хотела сказать – договор. А там написано черным по белому, что в случае невыполнения обязательств с вашей стороны Панибратов имеет право получить с вас любую компенсацию, которую захочет.

– Серой запахло никак?

– Опять дурака валяете? – сказала Зофия. – А дело серьезное. Вот выкатит он вам иск миллионов на десять.

– Интересно, как он сможет их с меня слупить? Мне таких денег за всю жизнь не заработать.

– Фёдор Андреевич!

– Давайте уже на «ты» перейдем. И без отчеств.