Дирижабль

Пока шли через пустой зал в кабинет, Фёдор вяло пытался что-нибудь на ходу сочинить. Потом споткнулся о складку паласа, мысленно проматерился и подумал, что надо было допить водку Антона, чтобы ни о чем не переживать. Но у Панибратова наверняка все приготовлено. Представился запотевший графин и покрытые тонким инеем рюмки. А к этому делу – обязательно – маринованные грибочки и холодец.

«Вот, Инна, меня принимают как дорогого гостя. А ты думала, я сдохну обоссанным в канаве?! Еще посмотрим, кто кого будет оттуда вытаскивать», – подумал Фёдор, глядя на маленький затылок Панибратова.

Но не оказалось ни грибочков, ни холодца. Стол в кабинете был заставлен тарелками с колбасами, сосисками, сардельками, шпикачками, купатами и сервелатами. Фёдор не нашел даже хлеба. Графин, впрочем, увидел, но вдруг заробел и не решился без спросу тянуть к нему руки. Панибратов сел, положил себе всего понемножку. Нацелился ножом и вилкой, но вдруг спохватился:

– Фёдор Андреевич, угощайтесь же. Что вы смотрите? Это все наша экологически чистая продукция из самого лучшего мяса. Правда, кровяная колбаса закончилась. Но я вам пришлю, если хотите. Берите вот сало или грудинку.

Олигарх внимательно смотрел на него, поднеся к губам порочного вида сардельку. Фёдор ткнул вилку в кругляшок сервелата и отправил в рот. Подумал, что сейчас олигарх спросит, как ему на вкус, а Фёдору было никак, но Панибратов потянулся к бутылке. Разлил в две рюмки.

– Снимем напряжение и зажатость?

«Наконец-то».

Они чокнулись. Фёдор привычно забросил водку в рот и тихо заскулил. Из глаз потекло. Мелькнула мысль, что сумасшедший сосисочник подсунул ему серную кислоту. Горели язык, пищевод, да и затылок припекло.

– Крякните, легче станет, – сказал Панибратов, ухмыляясь.

– Крепкая штука, – ответил Фёдор, когда смог дышать.

– Конечно, это же спирт. Вы что, никогда не пили спирт?

– Пил.

– Так что же вас так перекосило-то?

– От неожиданности.

– Еще по одной?

Не дожидаясь ответа, Панибратов разлил. Сам он выпил спокойно, с какой-то задумчивостью. Заранее стесняясь новых слез, Фёдор постарался отправить спирт прямиком в горло. Но вторая прошла гораздо легче.

– Ну и по третьей, да? – спросил сосисочник.

Фёдор спокойно выпил третью. Он почувствовал, что первые две уже активно взяли его в оборот. А еще водка, выпитая вечером и днем. И что-то, наверно, осталось в нем от вчерашнего самоубийственного пьянства. Панибратов поплыл куда-то вдаль, вместе со стеной кабинета.

– Шлюху берите, – сказал он.

– Что? Где?

– Шинку, говорю, берите. Вот же, на тарелке.

Фёдор взял рукой ломоть, пропихнул пальцами в рот, стал жевать. На вкус – резина резиной.

– Как сценарий продвигается?

Вспомнив жест Карцева, Фёдор сделал рукой движение, будто ввернул лампочку.

– Что, плохо? – нахмурился сосисочник.

– Да нет же, нет же, – сказал Фёдор. – Ну это такой творческий процесс, понимаете? Работа идет. Причем круглосуточно. Я весь в идеях и планах. Только и успеваю записывать.

– Поделитесь?

– Конечно! Конечно же! Там обязательно будет дирижабль. Помните, я рассказывал?

– Про дирижабль вы мне в прошлый раз ничего не говорили.

– Как так? Не может быть! – почти закричал Фёдор. – Вот же я идиот!

– Так что, это будет сценарий про дирижабль?

– Нет, но он там тоже будет! Там все будет! Я туда все засуну!

Панибратов откусил от сардельки, брызнув жирным соком.

– А мясо? Там будет мясо?

– Конечно! Этот мой сценарий будет огромным кровавым куском мяса.

Фёдор устал и слегка сполз.

– Знаете, – сказал олигарх. – Я вам один сюрприз приготовил.

«Он убил Зофию и сделал из нее холодец», – мелькнула мысль.

– Сомневался, правда. Вы, литераторы, народ впечатлительный…

– У меня скоро дуэль, – вставил Фёдор. И спохватился: – Извините, что перебил.

– Ничего страшного. Так вот. Раз уж у вас такой боевой настрой, значит, сюрприз я вам устрою. Сейчас еще немного посидим и выдвинемся.

«К шлюхам, на Карповку», – догадался и обрадовался Фёдор.

– Вы женаты? – будто подтверждая, спросил Панибратов.

– Была жена, ушла к одному говночисту. Это правда. Он – говночист!

– Бывает.

– Все бабы меня бросили. Все! Все обещали любить вечно и тут же бросили. Я теперь ненавижу любовь. Я решил, что если вдруг влюблюсь, то покончу с собой.

– Только вы уж сначала сценарий напишите, – сказал Панибратов.

– Игорь Игоревич, сценарий будет! – приподнялся Фёдор. – Да и не влюблюсь я больше никогда. Тут у меня уже ничего нет.

Он постучал себя по груди.

– Все мертвое.

Панибратов разлил.

– Что ж вы на себе крест ставите? Не надо, не надо.

– Да это так, нытье, – махнул рукой Фёдор и чуть не снес свою рюмку.

– Выпьем тогда за ваше счастье, Фёдор Андреевич.

«Пора тормозить», – прорвался сквозь пьяный туман голос разума. Кому он принадлежал? Инне? Зофии? Карцеву? Эльзане Кругловой? Маме?

Фёдор, конечно, не послушал. Выпил спирт и отправил себя в глухой нокдаун.

27

Но пьяный провал был хоть и глубоким, но недолгим. Очнувшись, Фёдор обнаружил, что лежит на заднем сиденье машины. Она как раз куда-то свернула и остановилась. Водитель нажал клаксон. Фёдор тяжело поднялся. Увидел за рулем Антона.