Династия проклятых

— Благодарю, — растаяла я, вспоминая отца. Он никогда не скупился на комплименты в мой адрес. Всегда называл меня «Великолепной Астрид». Так возникла еще одна причина относиться к советнику с теплом, ведь он напомнил мне отца. — Прекрасный вечер! — восхитилась я, окидывая убранство взглядом.

— Благодарю, милая Астрид, — нежно улыбнулся мужчина. — Позвольте пригласить вас на танец?

— С великим удовольствием, — ответила я, и он галантно повел меня в центр зала. Музыка располагала к спокойному танцу без смены партнеров. На нас смотрели, нас обсуждали, но Тулан держался так, будто никого, кроме нашей пары в помещении не было. Он даже первым начал разговор.

— Вас пока никто не знает и все гадают, к какой из сторон вы прильнете.

— В каком смысле? — не поняла я и присела в реверансе, вглядываясь в его лицо.

— Сплетничают все придворные, но в разной мере. Если поддержите общество женщин, созданное фрейлинами королевы, будете в курсе всех самых постыдных и грязных дел дворца, даже если это будет касаться слуг. Они обсуждают все! Перемывают кости каждому! Если же войдете в круг сугубо благородных и моральных дам, то будете слышать все те же похабные обсуждения, но в другой манере и только о тех, кто знатного рода. Есть еще третья сторона, но она крайне не стабильна и даже иногда опасна. Мужчины нашего двора неохотно принимают в свое закрытое общество женщин, но ели принимают, то либо боготворят, либо тайно нарекают дамами легкого поведения.

Тулан быстро просветил меня так, что захотелось тут же вернуться в одиночество комнаты, но этого делать было категорически нельзя. Пришло время выбраться из своей скорлупы испуганной и неуверенной маленькой девочки. Ведь я теперь принцесса и должна соответствовать статусу. И хочу я этого или нет, но выбирать придется рано или поздно.

— Благодарю, очень ценные сведения.

— Подумайте, Астрид, все они хотят вас заполучить. Поддержка принцессы каждому из них добавит жирный плюс в статусе их свиты. Уверяю, в конце вечера они будут разрывать вас на части, в попытке переманить на свою сторону. Даже если в душе будут завидовать и ненавидеть, — украдкой подмигнул мне мужчина.

— Тулан, интересно, а вы в какой свите? — хитро улыбнулась и сделала поворот, угодив прямо в его крепкие объятия.

— О! Астрид! Выбор невелик, но очевиден, — снова игриво подмигнул и закружил меня, а потом прижал к себе и тихо проговорил: — В обществе мужчин, которые завидуют моему положению, места не нашлось. Знатные дамы яро за глаза осуждают нашу связь с королевой, а вот фрейлины приняли с распростертыми объятиями, и теперь я в курсе всех грязных делишек дворца, — рассмеялся он.

— Прелестно! — улыбнулась я в ответ. — Кажется, мой выбор тоже очевиден, — заговорщически подмигнула, и музыка закончилась.

— В таком случае, прошу в конец зала. Главные змеи королевства собираются и шушукаются именно там, — он поклонился и повел меня за собой.

Я шла за ним и ощущала долгожданную поддержку, в которой нуждалась не меньше, чем в свежем воздухе. Ни толики страха или сомнения. Было в нем что-то до боли знакомое и близкое. Даже в то время, когда он представлял мне фрейлин, я смотрела не на девушек, а на него. Харизматичная мимика завораживала, и я начала понимать, почему королева выбрала его в фавориты.

Фрейлины тут же обступили меня со всех сторон, забрасывая наигранными комплиментами и улыбками. Поняли, что я негласно вступила в их общество и начали выслуживаться, из кожи вон лезть, лишь бы угодить. Но вскоре Тулан покинул нас, и я осталась со змеями наедине, но, как ни странно, не чувствовала себя неловко. Никаких колких шуточек или сарказма, к которому готовилась изначально. Они «облизывали» меня с ног до головы. Восхищались, предлагали вино и закуски, будто прислуги. Рассказывали о самых завидных женихах двора. Пармис попал в первую тройку, что не мудрено! Дамы описывали его как таинственную личность, одного из самых богатых герцогов и красавца, который по неизвестной причине расторг помолвку и ходит в холостяках на зависть многим! И это недоразумение, по их мнению, нужно срочно исправить! Девушки яро жаловались на то, что Пармис редко посещает праздники, а если приходит, то даже на танец никого не приглашает. Его недоступность будоражила их и разжигала интерес, и только я понимала, с чем она связана. Ведь я так же, как и он, не могла ни на кого смотреть. Простое воспоминание о законном муже вызывало отвращение, вплоть до тошноты, в то время как только мысль о прекрасном герцоге заставляла меня блаженно улыбаться.