Династия проклятых

Неожиданно он уперся ладонями в стену над моими плечами и часто задышал, будто готовился к прыжку. Я старалась уловить в его взгляде истину, чтобы понять, на что он сейчас способен, чего ожидать в следующий момент и ясно увидела в огромных омутах мужа растерянность. Он ничего не понимал. Даже не догадывался, как именно я пришла к мнимой смерти и зачем. Но даже под страхом смерти я не собиралась выдавать эту тайну! Слишком много союзников могла подставить и тем самым подвести к плахе каждого!

— Наш брак не принес мне счастья, а власть не принесла удовлетворения. Я больше не хочу так жить. Мне смерть милее наших брачных оков…

— Но ты жива, а значит… — помедлил он и, сощурившись, поджал нижнюю губу. — Это спектакль?! Для кого?! Куда ты собиралась бежать? Зачем, Астрид? Ты в своем уме?! Что ты натворила?! Говори! Я хочу знать правду! Ты написала, что убила мою мать! Это правда?! — прокричал он мне в лицо, а его ноздри зашевелились. Я сжалась в тугой комок от страха, но, стиснув зубы, постаралась его прогнать.

— Да! Ты похоронил в семейном склепе убийцу своей матери! — уверенно заявила я, и сердце пропустило удар. Хватая ртом недостающий воздух, я опустила голову, не в силах выдержать ненавистного, пронизывающего до кости его пламенного взгляда. Он не понимал, что мне больше ничего не оставалось! Я должна была, во что бы то не стало, защитить Пармиса. Даже ценой собственной жизни! Мой мужчина должен жить, у него еще есть шанс начать все заново, а мне уже все равно никто не поможет!

— Зачем ты это сделала? — на удивление спокойно спросил он, и я ощутила нотки трепета в его голосе, словно злость исчезла, оставляя после себя жалость к глупой, совершившей много ошибок, женщине. — Мне отомстить хотела?

— Я хотела, чтобы ты страдал! — на надрыве прокричала я, упершись взглядом в круглую пуговицу мантии у основания его шеи. Ком подкатил к горлу, предвещая появление совсем ненужных слез. — Чтобы ты лишился всего! — со всей злостью, что накопилась внутри, выплюнула я и гордо вскинула подбородок, не побоявшись снова посмотреть ему в лицо. Поджала губы и стиснула кулаки, готовясь к ответному удару. Он убьет меня за эту реплику! Изнасилует! Искалечит! Я буду умирать в страшных муках, и никто не сможет меня спасти! Я была в этом уверена!

— У тебя получилось, — шепнул он еле слышно и опустил печальный взгляд, но не сдвинулся с места. Так и продолжал упираться руками в стену, между которыми я стояла и медленно погибала от страха.

— Я этому рада, — ответила так же тихо и сглотнула тугой ком в горле. Врала и ему и себе! Уже давно меня совсем не радовала его боль. Такая пустота была внутри, хоть вой. Ничего светлого не осталось. В этой бессмысленной войне я сожгла свою душу, а сегодня Хакон окончательно отрезал меня от иллюзии будущего счастья. Я часто заморгала больше не в силах сдерживать слезы. Горячие ручейки потекли по щекам.

— Правда? — неожиданно мягко спросил он и поднял на меня взгляд, от которого я не смогла оторваться. Смотрела на них сквозь пелену слез и поражалась тому, что раньше никогда не видела у него такого взгляда! Он источал ноющую боль, сожаление и даже толику теплоты. Странный набор эмоций для чудовища с ледяным сердцем! Нет! Разве хищник способен так смотреть на жертву? Разве мой муж умеет чувствовать что-то большее, чем ярость и похоть? Разве способен на раскаяние?

— Нет, — ответила я вслух на свои немые вопросы, включая тот, что он задал.

Его рука плавно соскользнула со стены справа от меня и повисла вдоль тела, но левая продолжала преграждать мне путь к выходу. На его лице расползлась легкая улыбка. Улыбка! А не усмешка, как обычно! От этого я и вовсе обомлела. Казалось, на меня смотрел совсем не тот кармазин, за которого я выходила замуж. Другой мужчина одарил меня искренней улыбкой без злобы и хитрости. Я не верила своим глазам и ощущениям. Быть может он прав, и мы оба умерли?

— Астрид, прошу, расскажи правду. Я хочу знать все и обещаю, какой бы эта правда не была, не причиню тебе зла. Поверь мне сейчас. Расскажи все, и мы вместе найдем выход. Ты обрекла своих родных на великое горе. Твоя мать едва жива. Зачем ты пошла на это?

Стоило ему заговорить о маме, как слезы полились по щекам настоящим потоком, а сердце заколотилось в груди. Трудно представить, что с ней творилось на моих похоронах и хорошо, что я этого не видела. Хакон прав! Я обрекла родных на страдания ради собственного счастья, но не могла поступить иначе! Просто не могла больше так жить! Ему не понять того отчаяния, которое я испытывала каждую секунду! Все события прошлого, начиная со дня моего прибытия в Зеленые земли, завертелись в голове. Сплошные слезы и метания, а минуты счастья переживала лишь в объятиях Пармиса. Только его лицо вспоминала с теплом и трепетом. В этой клоаке тьмы он подарил мне свет. Мое место рядом с ним или в сырой земле. Другого не дано!