Дилемма всеядного: шокирующее исследование рациона современного человека

Прежде всего он похлопал меня по плечу и начал расточать утрированные комплименты: «Твоя первая свинья! Ты посмотри, какая огромная! И выстрел мастерский, прямо в голову. Ты сделал это!» А это точно я? Это на самом деле был мой выстрел? Я видел, что после первого выстрела свинья упала, но в тот же момент у меня в глазах все поплыло, а когда я увидел, что вторая пуля прошла мимо, то и относительно первого выстрела меня начали мучить сомнения. Но Анджело был непреклонен: он стрелял в другую свинью, черную. «Нет, это твоя свинья, Майкл, ты убил ее, у меня нет в этом никаких сомнений!» Наша охотничья история на глазах принимала определенную форму, расплывчатые первые впечатления быстро отвердевали и превращались в нечто более острое и крепкое, чем на самом деле. «Какой выстрел! Супер! – продолжал Анджело. – Завалить такую громадину! Вот уж будет прошутто так прошутто!»

Собственно говоря, мяса я пока еще не видел. То, что я увидел, было мертвым диким зверем; его голова лежала в грязи, в расширяющемся круге крови. Я опустился на колени и прижал ладонь руки к животу свиньи над сосками. Под пыльной щетиной чувствовалось тепло, но сердце уже не билось. Нахлынувшие на меня чувства запутались и завязались узлом, как, наверное, у тех свиней, что стояли на этом месте за мгновение до выстрела. Первой перелился через край мощный поток гордости: «Ура, я все-таки сделал все, что собирался сделать, я застрелил свинью!» Потом я почувствовал прилив облегчения: «Слава богу, дело сделано, не нужно делать его еще раз!» А потом, совершенно неожиданно, пришло чувство благодарности. Но за что и к кому? Мне показалось, что за мой успех и к Анджело, конечно. Но тут возникла благодарность и к животному, которое вышло из зарослей на гребень холма, попалось мне на глаза и стало тем, кого Анджело продолжал называть «твоя свинья». В добыче не было моего труда (ну разве что чувства), это животное досталось мне в подарок (от кого – я не мог сказать), и потому я должен был испытывать благодарность, и я ее испытывал.

Чего я ожидал, но по непонятным причинам не испытывал, – так это раскаяния или хотя бы каких-то похожих смешанных чувств. Они придут позже. Но сейчас – немного стесняюсь признаться – я чувствовал себя абсолютно, потрясающе, однозначно счастливым! Анджело захотел меня сфотографировать, для чего поставил меня за свиньей. Одной рукой я должен был придерживать винтовку, висевшую на груди, другую – спокойно положить на добычу. Я никак не мог решить, стоит ли улыбаться или нужно напустить на лицо более мрачное выражение. Я выбрал последнее, но не смог полностью избавиться от следов улыбки. «Каждый хороший охотник, столкнувшись со смертью, которую он собирается принести очаровательному животному, чувствует в глубине души угрызения совести», – прочитал я как-то в книге Ортега «Размышления об охоте». Но у себя я не смог найти ни следа этого чувства ни до, ни после рокового выстрела. При этом я не заметил ни малейшего отвращения к расплывающейся по земле луже крови животного, ничего того, что Ортега называет «деградацией». Я все еще был слишком взволнован, слишком вовлечен в самую невероятную драму, в которой я каким-то образом оказался в роли главного героя.

5. Разделка мяса

Эйфория прошла быстро. Меньше чем через час я оказался в гораздо менее героической роли: я обнимал висящую тушу свиньи сзади, чтобы она не качалась, когда Анджело разрежет ее и будет вынимать внутренности. Иными словами, мне была поручена роль медсестры, которая подает инструменты доктору и держит пациента, чтобы тот не дергался. Используя блок и приспособление в виде вешалки из нержавеющей стали с двумя крючками, которое Анджело выковал специально для этой цели, нам удалось поднять свинью и подвесить ее за задние ноги на прочной ветке дуба. Весы, прикрепленные к «вешалке», позволили определить вес животного: 190 фунтов (86 килограммов). Свинья весила ровно столько, сколько я.

С телами вообще много мороки, а справиться с этой огромной тушей оказалось делом еще более трудным и, как ни странно, каким-то весьма интимным. Некоторое время у нас ушло на то, чтобы затащить свинью на капот машины, подняться на ней вверх по склону, ухитрившись не потерять тушу по дороге, а затем подвесить на дереве. Почти все это время я держал свинью в объятиях – либо давил на нее всем своим весом, когда она угрожала соскользнуть с капота, либо обхватывал ее руками, чтобы она не качалась, когда Анджело делает разрезы. Разделка свиньи осложнялась еще и тем, что мы планировали сделать из нее прошутто, а при его изготовлении нельзя повреждать кожу. Таким образом, вместо того чтобы снять шкуру с задней части туши, нам пришлось ее брить, тщательно сдирая щетину с бедер животного лезвием ножа.