Дикие пчелы

– Эхе-xe! Все-то ты хочешь свалить на дьявола. Не выйдет, Бережнов. Ты мне ответствуй, кто предал Христа? По-твоему, я об этом нашептал Иуде Скариотскому? Нет! Сердце ему так подсказало, страх пришел в сердце, а разум принял тот страх. Отвергли Христа его ученики, но он простил им это, потому что знал: не дьявол руководил их помыслами, а страх. Запутался ты, Бережнов, хочешь с моей помощью распутаться. Не выйдет. Кто рожден с каменным сердцем, с ним и умрет. Ты же рожден двоедушником, им и сгинешь! Ха-ха-ха! А уж двоедушников-то мы ладно мучаем в аду. Там, брат, стенания, скрежет зубовный, грешники кипят в смоле, жарятся на кострищах. Убить свою любовь – несть страшнее греха. Сердце твое струсило, что отринут тебя ваши, проклянут. За-ради любви, кою бог назвал прелюбодеянием, можно пойти и в ад. Там влюбленные любят во всю силу, ни огонь, ни смола им не страшны. Ха-ха-ха! Ты мне ответствуй, от кого идет любовь? Не знаешь, запутался. От меня, от дьявола. Да-да, а не от ваших паршивых ангелов. Но дети рождаются в ночи – от дьявола рождаются. Люди влюбляются в ночи – от дьявола, а не от игрушечных стрел ангелочков. Сволочь ты, Бережнов.

– Не сволочь, бо дам жбаном по башке – и нет тебя! Адом запугал.

– Да не пугаю я вас адом, им вас пугает бог. Не веришь, что ад – божий промысел? Так слушай: вначале бог создал небо и землю. С этого начинается Святое Писание. Земля была бесформенна, пустынна и погружена в вечный мрак. Всюду воды и только воды, а над ними носился дух божий. И сказал бог: да будет свет! Он отделил свет от тьмы и назвал днем… Говорить ли дальше, ведь ты все это читал?

– Да читал, все знаю назубок. На следующий день он сотворил свод посреди вод, разделил их на две части: на воды, которые были на земле под небом, и на воды, которые в виде туч повисли над землей.

– Хорошо, ладно ты зазубрил. А на плодородной равнине, лежащей на востоке, бог сотворил сад, райский сад. Вот с этого начался рай, а потом и Царство небесное. Но случились грехи. Адам и Ева, Каин и Авель… Так вот, когда грешников стало невпроворот, бог и создал для вас ад, а затем меня, дьявола, и мою чертовскую гвардию. Ох и гвардия у меня. Ха-ха-ха! Помнишь, на страже у ворот рая бог поставил херувима с огненным мечом? А на вратах у меня стоит рядовой чертик, коего я списал по старости лет. Ибо ко мне силой не рвутся. Ну и дураки! Сейчас врата в царство небесное сторожит ученик Исуса апостол Петр, коий струсил признаться, что он ученик Христа. Тоже двоедушник ладный. Но это уже божье дело.

– К чему ты пряжу эту сучишь? Говори, нечистая сила!

– А к тому, что ты навсегда мой. Где Макар Булавин? Тоже, дурак, ходит по райской обители. Умрет скоро его душа-то. Ведь в раю непроглядная скука. Души те слоняются от безделья, мрут как мухи по осени. Бога матюгают, дерутся с ангелами и архангелами. Да и бог мусорщиков гоняет ладно, бо те ленятся сметать с райских дорожек дохлые души, сваливать их в помойные ямы. Мы уже с богом обговорили, махнул он на тя рукой. Мол, делай, как знаешь: двоедушник Бережнов и христопродавец.

– Не долдонь, не пугай, лучше расскажи про свои Палестины. Может, и правда мне дорога в ад. Чем дохнуть в раю, так лучше рвать бороды попам в аду. Ить они больше, чем я, двоедушники.

– То так. Это я тебе позволю, потому как попы все у меня в аду. Расскажу тебе нашу притчу. Пришел, значит, царь Петр в рай, апостол Петр тут же ворота распахнул, бряк – и закрыл следом. Гля, там другие цари бродят, скучные. Свою родню встрел, начал расспрашивать что и как. Все в ответ, мол, скучища адская. Ну и взбесился тут Петр-то, заорал: «Мать вашу перемать, вы куда меня сунули? Где здесь работа?» Бога матом помянул. Иван Грозный было прикрикнул на него, мол, нельзя бога ругать. Но Петр так дал ему под зад, тот и полетел через всю райскую обитель. И Ивана-то душа хлипкая, навроде твоей. Двоедушничал, то да се. Но царь! Помазанник божий – что бы ни делал, ему рай уготован. Ну и пошел всех костерить. Сунулись на него ангелы – разбросал, двум-трем крылышки обломал. Бросился к апостолу Петру, выпусти, мол, сгину зазря. Тот не пускает. Он под дых Петру-то, своему тезке, потом по мусалам, вырвал с корнем врата и во весь дух полетел ко мне. С богом ссориться мне не с руки. Но уговорил я бога, выкатил ему две бочки адского вина. Он ить тоже не любит свое райское, кислое, хмельного маловато, а от моего враз голова кругом заходит. Прилетел и сразу спрашивает: нет ли, мол, у тя работенки пожарче? Есть, говорю, вон стоят котлы, в них души двоедушников. Вари, потом выцедишь их, бросай в смолу кипящую, из смолы да в печь огненну. Так и вываривай, пока не останется запаха двоедушия. А потом уж я распоряжусь, куда их девать. Эх, и обрадовался царь Петр, говорит, мол, мне эти двоедушники на земле надоели, но уж здесь-то позабавлюсь. Робит, шурует у котлов, ажно весь ад гудит. Вчерась мне пожаловался, мол, стало много подваливать двоедушников, мол, надо бы помощника посильнее подбросить.

– Эко страхи ты рассказываешь, сатано! Брысь отселева!