Дика

Этот глубокий овраг должен был вывести разведчиков к речке Черной. По карте Илита прекрасно изучила местность у речки. Но карта — одно, а действительность — другое. Горки и низины на карте казались легко преодолимыми. А преодолевать эти же горки и низины на деле, особенно после того как двое суток не спал, плохо ел, не раз испытал крепость своих нервов, — ох, как это трудно!

Тело ныло, болело. Глаза временами слипались, и надо было собрать всю волю в кулак, чтобы приподнять тяжелые веки. Мокрая, влажная, неприятно липкая одежда оттягивала плечи, словно была сделана из чугуна. Но все это чепуха по сравнению с неубывающим, тревожащим ощущением близкой опасности, когда ждешь удара и справа, и слева, и сзади…

Речка Черная была рубежом, на котором вот уже несколько недель стояли наши и фашисты. В тыл к врагам разведчики шли другой дорогой, тогда им не было нужды форсировать речку. Сейчас такая необходимость была.

Илиту этот последний рубеж очень беспокоил. Речка Черная простреливалась с двух берегов. Ясно, свои по разведчикам бить не станут. Зато фашисты — у них давно пристрелян каждый участочек — обрушат на группу шквал огня. Обидно будет, если, проделав длинный путь и собрав много ценных разведданных, погибнешь на виду у своих…

Края оврага расходились все дальше и дальше, в просвете мелькнула оловянная пленка воды. Вот она, речка Черная, самая опасная часть пути! Петруненко, шедший впереди, остановился и долго стоял, вытянув шею, всматриваясь в просвет, ведущий к реке. Илита и Валерик тоже замерли.

Тишина. Ни один звук не нарушал ночной покой речки Черной.

— Спешить не будем, — прошептала Илита Ивану. — Если сунемся в воду наобум, перестреляют нас, как уток…

— Вышли-то мы к хорошему месту, — ответил ей Петруненко. — На той стороне наши ждут. Но, как говорится, близок локоть, да не укусишь: немцы пальбу откроют. — Он помолчал, видимо что-то соображая. — Не дай бог, если наткнемся на патрульных с собаками — верная смерть!..

Илита долго глядела на свинцовую гладь реки. Последние дожди сделали реку полноводнее, она сильно разлилась. Не шутка преодолеть такую преграду!

— А течение-то какое! — Петруненко досадливо цокнул языком. — Зверь, а не река…

— Ты умеешь плавать? — спросила Илита у Валерика.

— Умею. В прошлом году — это еще в мирное время — на районных соревнованиях второй приз получил. — Валерик улыбнулся. — Среди младших ребят, конечно…

Они оставались в кустах еще с полчаса. Присматривались к реке, прислушивались к звукам, доносившимся со стороны. Говора людей не было слышно. Зато откуда-то с реки дважды залаяла собака. В соседней ложбине звонко пела синичка и вдруг, будто напугавшись чего-то, вспорхнула.

— Нет, думаю, нельзя нам сейчас речку форсировать, — сказал Петруненко. — Убьют. Придется ждать ночи…

Илита не ответила. Она размышляла. Может быть, действительно не спешить и подождать ночи? Но сведения, которые они раздобыли, очень нужны командованию. Не исключено, что именно сегодня фашисты начнут новый штурм Севастополя. А как было бы здорово, если б еще до начала наступления наши артиллеристы и летчики нанесли удары по местам скопления вражеских войск! Ясно, рискованное это дело — переправляться через речку, когда наступил рассвет. Однако рискнуть стоит, очень даже стоит!

Разведчики устали, вымотались до предела. Если у взрослых силы на исходе, то каково Валерику? Илита обратила внимание на то, как осунулось лицо мальчишки, — кажется, одни глаза и светятся. Не выдержит Валерик, если придется сидеть еще сутки на этом берегу…

«Интересно, глубокая ли сейчас речка? — раздумывала Илита. — Сможем ли мы плыть, такие усталые? Эх, только бы переплыть! На том берегу поблизости от воды редкий лес, кустарник — за полминуты можно добежать и укрыться. Если повезет, и на том берегу, в кустарнике, окажется наш пулемет, он прикроет переправу…»

— Ваня! — негромко окликнула Илита Петруненко. — Давай все-таки попробуем определить, есть ли на берегу немцы. Ты ползи к реке по этой стороне оврага, а я — по той. А вдруг поблизости нет фашистских постов? Нам на переправу нужно всего пять — семь минут. Стоит рискнуть!

Петруненко кивнул.

— Хорошо, товарищ лейтенант. — Он посмотрел на Валерика: — А малец пока здесь сховается, замрет.

— Конечно, — согласилась Илита. — Слышал, Валерик? Мы скоро вернемся. Спрячься.

С большой осторожностью Илита карабкалась по крутому скосу оврага. Иногда замирала, прислушивалась. Тяжелые ветки то и дело цеплялись за одежду, рвали ее. С мокрых кустов густой дробью сыпались на спину и голову дождевые капли. Но странно — Илита вдруг перестала чувствовать усталость, еще недавно наполнявшую каждую клеточку тела. Видимо, тревожная обстановка и ощущение приближающейся опасности вызвали в ней новые силы.