— Товарищ майор, — сказал он Джапаридзе, — в моем звене не хватает летчика. Может, дадите мне Дику?
— Какую такую Дику? — удивился майор.
— Да вот, — Ефименко кивнул на Илиту, — младшего лейтенанта зовут Дика.
Майор неожиданно улыбнулся:
— Ее зовут Дика? А ведь как точно назвали! И было бы еще точнее, если бы к этому имени добавили только одну буковку — «я»…
— Это почему же? — не понял Ефименко.
— Потому, что ей с ее упрямым характером больше бы пошло имя «Дикая»! Ей-богу, не видел более упрямой и своенравной девушки!
— А это хорошо, что упрямая да дикая! — подхватил шутку Ефименко. — Воевать будет злее.
Майор остановил лейтенанта движением руки: хватит, мол, болтать. Он по привычке потрогал свои черные усики, словно ему действительно только что предложили сбрить их.
— Пусть будет по-вашему, — сказал он Илите. — Ладно, учтем ваши национальные традиции. Но… — он погрозил девушке пальцем, — это до первого взыскания. Смотрите, сами себе не испортите дела. Испортите — пеняйте на себя: тогда вас уже надо будет не стричь, а брить! — Голос у майора подобрел, и Илита теперь действительно поняла, что Ефименко был прав: Джапаридзе — душа-человек. — Идите, идите!..
ФРОНТ — ОН ВЕЗДЕ
И вот Илита стоит у «своего» самолета. Это довольно старенький У-2. Он почти не отличается от тех «уточек», на которых Илита летала в Харьковской школе. Слегка-покатые крылья, задорно вздернутый нос, короткий винт — все это придает машине какой-то домашний вид.
Илита хорошо знала, как вынослива «уточка», как разносторонне использовали ее в мирное время. Трудяга этот «У-2», такого поискать! С его помощью тушили пожары, проводили подкормку посевов, на нем возили почту, он обслуживал геологические экспедиции. До воины У-2 звали и «уточкой», и «фанерной этажеркой», и «кукурузником». А вот сейчас у него новое имя — НХБ, что означает «ночной хитрый бомбардировщик».
У хвоста самолета возился пожилой механик с веснушчатым лицом. Он был в широком, не по фигуре, комбинезоне, перепачканном мазутом.
Окликнув его, Илита спросила:
— У него есть какое-нибудь имя или нет? — Она имела в виду свой У-2.
— «Ласточка», — ответил механик. — По коду он «Ласточка»… Прежний хозяин доволен был машиной.
— А где ж теперь его хозяин?
— В бомбардировочную авиацию перевели.
Илита осмотрела машину, влезла в кабину, затем, спрыгнув на землю, вытерла паклей перемазанные машинным маслом руки. Затянула туже пояс на комбинезоне, поправила пилотку на голове.
«Что ж, будем летать!» — мысленно обратилась она к самолету.
Бывалые летчики относятся к машине, как к живому существу. Часто они говорят не «я летал», а «мы летали» или еще хлестче — «она летала», то есть летала машина. Вольно или невольно, но Илита тоже переняла эту манеру.
— Ну что, как «Ласточка»? — спросил механик, повертывая широкое лицо к Илите.
— Нормально.
Легкая грусть овладела Илитой. Механик всеми своими жестами, спокойствием и вместе с тем деловитостью напоминал старого Крима, отца.
Лейтенант Ефименко накануне кое-что рассказал Илите о механике.
Звали его Сергей Иванович Козорез. Он был довольно высок, худощав. Дело свое не просто любил — обожал его, не мог жить без машин. У летчиков бывали свободные часы, когда они шли к морю, купались, валялись на песке, отдыхая от трудных полетов. А вот Сергей Иванович считал отдых «баловством» и не позволял себе ни купаться, ни греться на солнечном пляже. Он оставался около самолетов, на «пятачке», как в шутку звали летчики свой аэродром.
Казалось, вся работа была уже переделана, все самолеты начищены и надраены, словно готовились на парад, — чего надо Козорезу еще? Но выходило так, что Сергей Иванович обязательно находил себе дело. Тут гаечку подкрутит, тут винтик смажет, сюда маслица подольет. Скажут ему: «Отдыхайте, Сергей Иванович, кончайте работу». А он в ответ: «Я работу тогда кончу, когда Гитлер скапутится!» Да еще прибавит, что отдых — это самое что ни на есть настоящее баловство.
Да, было в Козорезе что-то от крестьянина Крима!
С первой же встречи Сергей Иванович проникся к Илите симпатией. Разговаривая с Илитой, он называл ее официально — товарищ младший лейтенант, а за глаза звал «Ласточкой», как и Илитин У-2.
В эскадрилью майора Джапаридзе входило два десятка «уточек». Как потом выяснила Илита, задачей эскадрильи была подготовка парашютистов-десантников и систематическая разведка над морем и побережьем в районах Лазаревского, Сочи, Туапсе.
Здесь, в лесу, на побережье, война казалась далекой. Тихо и ласково плескалось спокойное в это время года море. В садах около Лазаревского зрел щедрый урожай фруктов, и аромат плодов — яблок и груш — разносился в воздухе, напоминая о доме. Миром и спокойствием веяло от природы юга. В первые дни пребывания на лесном аэродроме Илита частенько усмехалась про себя: и это называется она воюет!
Мыслью этой Илита поделилась с Козорезом. Тот, устало и печально взглянув на нее, возразил: