Дифференцировать тьму

Милосердие. Снова это треклятое милосердие. Сколько людей во все времена в конечном счёте умерло из-за него?

– Тогда зачем винить себя? За то, в чём ты не виноват?

– То, что я не хотел её смерти, не значит, что я не виноват. – Лод прикрыл глаза. – Я должен был поступить с Льеной так, как предлагал тебе. Стереть ей память и отправить наверх, к светлым. Но моя проклятая гордыня… я так хотел стать первым, кто обуздает проход между мирами. А без неё в этом деле было не обойтись. – Он усмехнулся с неизбывной печалью. – Мой дракон… наверное, именно тот случай помог мне его обуздать.

– Дракон?..

– Я – правнук Ильхта Злобного, Снезжана. Во мне течёт кровь того, кто пролил реки крови других. Того, за чьи грехи целый народ расплачивается вот уже триста лет. И мой отец не уставал мне об этом напоминать. Чтобы я никогда не стал таким же. – Лод открыл глаза, взглянув прямо на меня – спокойным, полным боли взглядом. – Ты знаешь, что Акке видел ту войну? Он помнит и Тэйранта, и Ильхта. И он говорил отцу, что я похож на него. На своего прадеда. Тот же острый ум, та же долгая память, то же спокойное отношение к тому, чтобы причинить другим боль. Та же жестокость к тем, кто оскорбил тебя или твоих близких. Я ведь с детства никогда не забывал обид – я всё принимал к сведению. А потом не просто мстил – уничтожал. Не всегда физически, но всегда – морально. – Он сощурился. – Тебе ведь это знакомо, не правда ли?

Я промолчала.

Когда я только поступила в школу, одноклассники мной восхищались. Они пытались сделать меня лидером. Но я не лидер по натуре – и я отказалась.

Дети далеко не столь невинны, как принято считать. Они – маленькие волки. Милые, наивные… и жестокие. И всегда выбирают себе вожака. А ещё дети – да и взрослые – не любят тех, кто отличается от них. Если бы я возглавила их, мне бы простили мою особенность, но я отказалась – и мне ничего не простили.

Все неприятности исходили от девчонок. Мальчики меня уважали, потому-то я и подружилась с Сашкой. Но мальчишек в классе было всего семеро, а девчонок, для которых я стала соперницей, – в два раза больше. Некоторые, впрочем, впоследствии пытались со мной подружиться. Как оказалось, исключительно потому, что им лень было самим делать домашние задания, да и подругам я наверняка позволила бы списывать у меня на экзаменах…

Мне крупно повезло, что в мои тринадцать Интернет уже вошёл в повседневную жизнь простых обывателей. Удивительно, как много можно узнать, если без проблем умеешь взламывать страничку в социальных сетях.

Когда мы с Сашкой начали разыгрывать влюблённую пару, меня перестали игнорировать. Мне стали строить козни. Мелкие, конечно, но пакости. Некоторые пытались настроить Сашку против меня – и потом сильно об этом жалели. Мстить в век информационных технологий легко. Особенно если твои враги не без греха. Не буду вдаваться в подробности, но я без раздумий пускала в ход взлом чужих компов, телефонов, аккаунтов в соцсетях или просто электронной почты. А потом шантажировала их обладателей, спокойно констатируя, что если от нас с Сашкой не отстанут, то, к примеру, вон то интересное фото, где очередная недоброжелательница лежит на родительской кровати со своим бывшим – в весьма неприличной позе, да ещё с весьма неприличным отсутствием одежды – будет опубликовано и очень порадует общественность…

Подставить правую щёку, когда тебя ударили по левой? Ха! Я предпочитала вообще не позволять себя ударить. И бить противника первым, пока он только замахивался – чтобы больше никогда не посмел даже задуматься о том, чтобы причинить мне боль. И пусть то была необходимость – порой я получала от этой необходимости удовольствие, которое мне не нравилось.

Да, мне было знакомо то, о чём говорил Лод.

Пусть даже моя месть выглядела довольно мелочной в сравнении с тем, чтобы на несколько дней скрючить кому-то руки артритом.

– Мне… нравилось мстить тем, кто пытался унизить меня. Хотя порой меня это пугало. Ты ведь это называешь «драконом»? Желания, которых ты страшишься?

– Желания. Эмоции. Действия. – Лод неопределённо крутанул кистью. – Знаешь, Тэйрант и Ильхт… они ведь оба начали не со зла. Оба просто были… максималистами. Уверенными в собственном предназначении. Уверенными в собственном превосходстве. Гордецами… прекрасными, умными и жестокими, поглощёнными собственной тенью. И это долго меня пугало. То, во что я могу превратиться. – На его губах мелькнул намёк на улыбку. – Но потом я понял, что не должен бояться. Я не должен отворачиваться от своего дракона. Я должен принять его и примириться с ним, и тогда – и только тогда – я смогу его обуздать. И я сделал это, – он подался вперёд, – как и ты.

Я только кивнула.