Дьяволы Фермана

Серия кадров, показывающих конвульсии куклы, обильное потоотделение, опухоли, сыпь, различные кожные повреждения и т. п.

АУДИО

Кукла продается в комплекте со всеми вещами, которые вы можете здесь видеть, плюс базовый картридж болезней, а также купон на картридж библейских болезней, который включает в себя проказу и бубонную чуму!

ВИДЕО

Показаны: кукла, купон на картридж болезней, коробка, которая трансформируется в больничную койку, игрушечный градусник, стетоскоп, медицинская шапочка и ручка. Титр: Батарейки в комплект не входят!

АУДИО

ДЕВОЧКА: У моего ребенка двусторонняя пневмония! ПОДРУГА ДЕВОЧКИ: А у моего — желтуха!

ВИДЕО

Во время обмена репликами ДЕВОЧКА и ее ПОДРУГА, обе одетые в докторские шапочки, обнимают своих кукол.

АУДИО

ДИКТОР: Кукла-Чуть-Жива! Чудесная игрушка для ваших детей, которая научит их заботе и любви!

ВИДЕО

Поясной кадр куклы. Она дрожит и кашляет. Появляется детская рука с платком и вытирает кукле нос.

Титр (вспыхивает): Кукла-Чуть-Жива!

9 На пути в иные места

Полдень следующего четверга мы с Бэйнбридж встретили посреди Мэдисон-авеню, на территории департамента полиции. Я давал последние инструкции:

— Так, не забудь свою роль. Ты — наивная студентка. Я буду разговаривать, а ты помалкивать и кратко записывать информацию, если ее удастся найти.

— Но… — Бэйнбридж была против этого плана с тех самых пор, как я изложил его.

— Бэйнбридж, — перебил я, — мы с тобой знаем, что некоторые вещи ты умеешь делать профессионально. Также тебе нужно получить диплом, чтобы иметь возможность по-настоящему зарабатывать деньги и делать карьеру. Однако пока что ты здесь и тебе еще нужно кое-чему научиться. А мне нужно, чтобы ты помолчала. Можешь в течение получаса играть эту простую роль?

— Но…

— Я знаю, что ты стремишься создать положительное первое впечатление везде, где оказываешь, и все же этот офицер…

— Сержант Араманти, — сказала Бэйнбридж, сверившись со своим слэйтом.

— Сержант Араманти. Спасибо. Так вот, он не должен ничего заподозрить. Поэтому постарайся напрячь свои умственные способности и сделать то, что от тебя требуется, молча. И без глупостей.

— Звучит не очень-то лестно, — заметила она.

— Если ты не хочешь сделать это для агентства, сделай для меня. Пожалуйста.

— Ладно, — сказала Бэйнбридж. Впрочем, она так и не пришла в восторг от предстоящего мероприятия.

— Подумай о деньгах, — предложил я.

Бэйнбридж пробормотала что-то насчет проституции, и мы направились к лестнице. Только вошли в двери участка, как она опять капризно обернулась.

— Черт возьми, мистер Боддеккер, — прошипела Бэйнбридж, — вы имеете в виду, что для поиска нужно что-то еще, кроме приказа программе феррета? Я должна делать это вручную?

Я кивнул и шепотом предостерег ее:

— Будь осторожнее. Смотри не переусердствуй.

Я огляделся по сторонам, обозрел обстановку и изумился. По телевизору постоянно показывают какие-нибудь фильмы и шоу с участием полицейских, поэтому у зрителя формируется в голове определенный образ. Как правило, полицейский участок — это грязное, до отказа забитое людьми, неопрятное помещение. Здесь всегда полно пострадавших, которые громко жалуются и требуют к себе внимания, и слишком мало полицейских, чтобы навести хоть видимость порядка. Участок всегда выглядит так, словно здесь вот-вот разразится скандал, и лишь большими трудами удается держать ситуацию под контролем…

Я никак не мог ожидать, что участок в центре города и в самом деле будет выглядеть подобным образом. Нет, меня не удивило старое здание, поскольку во многих местах старые дома реставрируют только внутри, сохраняя прежний фасад — чтобы придать району определенный колорит. Однако я думал, что внутри увижу современную обстановку, чистые, вылизанные помещения, множество стекла и пластика, ноутбук на каждом столе. Я полагал, что пострадавшие будут сохранять чувство собственного достоинства, станут спокойно брать свои номерки и ждать в очереди, дабы поведать свою историю. Я надеялся, что преступник, если он вдруг мне встретится, окажется дорого и опрятно одет. Хотя, возможно, у него и будет несколько зловещий вид: белоснежный воротничок и глумливый изгиб губ под тонкой полоской усов…

Я заблуждался. Участок Мэдисон-авеню смотрелся так же, как эти места выглядят в кино. Если не хуже. Внутри царил ад.

Как и в кино, здесь толклась масса народу, и полицейские с трудом сохраняли контроль над ситуацией. Я обхватил Бэйнбридж за талию; она поняла намек и придвинулась поближе. Вот так, не выпуская ее из объятий, я попытался проложить путь в этом бедламе. В конце концов нам удалось протолкнуться к столу, где замороченный сержант разбирался с группой осаждавших его уличных торговцев.

— Прошу прощения, — сказал я, ввинчиваясь между двумя толстыми мужчинами, пропахшими жареными колбасками. — У меня назначена встреча с сержантом Араманти.

Сержант за столом поднял глаза и посмотрел на меня как на спасителя, который в последний миг бросил его на произвол судьбы. Он с отвращением поморщился и указал толстым пальцем на длинный холл.

— Которая дверь? — спросил я.

— Там одна дверь.