Дьявол и паж

— На обед? Господи, Эдвард, у нас ведь гостья! Никакого обеда! — с этими словами леди Фанни вскочила и пулей вылетела из комнаты.

Час спустя мистер Марлинг сидел в гостиной. Дверь распахнулась и в комнату очаровательной уточкой вплыла леди Фанни. За ней нерешительно следовала Леони. Эдвард поспешно поднялся.

— Милая, — чопорно заговорила леди Фанни, — это мой муж, мистер Марлинг. Эдвард, познакомься с мадемуазель де Боннар.

Мистер Марлинг сдержанно поклонился. Леони проделала то же самое, но вдруг замерла.

— Мне ведь положено делать реверанс? Господи, но это невозможно… эти юбки! — Она робко улыбнулась Эдварду. — Прошу простить меня, месье. Я еще не научилась делать реверанс.

— Подай руку, дитя мое, — приказала Фанни.

Леони послушно протянула маленькую ручку и растерянно спросила:

— Но зачем?

Мистер Марлинг церемонно поцеловал ладонь девушки. Леони зарделась и с сомнением посмотрела на него.

— Mais, m'sieur…[37] — начала она.

— Мадемуазель? — Марлинг улыбнулся, сам того не желая.

— C'est peu convenable, — объяснила Леони.

— Ничего подобного, — возмутилась леди Фанни. — Джентльмены всегда целуют руки дамам. Запомни, моя милая. А теперь Эдвард проводит тебя в столовую. Коснись его руки кончиками пальцев. Вот так. А что сейчас тебя беспокоит, дитя мое?

— Ничего, мадам. Только все это так глупо. Наверное, у меня очень странный вид.

— Эдвард, скажи ей, что это не так, — вздохнула ее светлость.

Мистер Марлинг неожиданно обнаружил, что ласково похлопывает Леони по руке.

— Дорогое дитя, ее светлость права. Ты выглядишь очаровательно.

— Ба! — только и сказала Леони.

Глава XII Воспитанница его милости герцога Эйвона

Минуло две недели. Все эти дни Леони в поте лица постигала хорошие манеры. Как-то утром, когда она старательно разучивала реверанс, скептически поглядывая на себя в зеркало, в комнату ворвалась леди Фанни и объявила, что прибыл Эйвон. Леони замерла в нелепой позе с полусогнутыми коленями. Придя в себя, она рванулась к двери.

— Монсеньор! — вскрикнула она и собралась было выпорхнуть из комнаты, но ее светлость решительно преградила девушке путь. — Пустите меня, пустите! Где он?

— Господи, Леони, разве можно принимать джентльмена в таком виде! — сурово заметила миледи. — Ты же похожа на ошпаренного кролика! — Если бы леди Фанни спросили, при чем здесь кролик, она вряд ли бы сумела подыскать вразумительной ответ. — Волосы растрепаны, платье измято, ну сущий кролик! А ну вернись к зеркалу!

— Но…

— Я что сказала?!

Леони нехотя подчинилась и безучастно подошла к зеркалу. Ее светлость старательно расправила шелковое платье и расчесала непокорные огненные вихры.

— Леони, несносное создание, где твоя лента?

Леони покорно извлекла из ящика смятый клочок.

— Мне не нравится, когда у меня в волосах лента, — посетовала она. — Лучше я…

— Это не имеет значения, — возразила миледи. — И что, скажи на милость, ты с ней делала, жевала? Я хочу, чтобы ты выглядела наилучшим образом! Встряхни юбку и возьми веер. И если ты вздумаешь скакать по ступеням, я буду вынуждена…

— Да пустите же меня! Пожалуйста, я уже готова!

— Тогда следуй за мной, дитя мое! — Леди Фанни величественно выплыла из комнаты и начала медленно спускаться по ступеням. — Запомни! Сначала почтительный реверанс, затем протягиваешь руку для поцелуя, — с этими словами она открыла дверь в гостиную.

— Ба! — первым делом сказала Леони.

Его милость стояла у окна спиной к ней.

— Значит, моей сестрице не удалось отучить тебя от твоего любимого словечка? — спросил Эйвон и только потом повернулся. С минуту он молча рассматривал девушку. — Неплохо, дитя мое, — наконец вымолвил герцог.

Леони присела в реверансе и зачастила:

— Я должна это сделать, потому что так мне сказала мадам, а вы велели во всем ее слушаться, но, Монсеньор, я все-таки лучше поклонюсь! — Она грациозно встала и бросилась к нему. — Монсеньор, Монсеньор, я уже думала, что вы никогда не придете! Я так рада вас видеть! — она поднесла его руку к своим губам. — Я была послушной и смирной, а теперь, пожалуйста, заберите меня!

— Леони!

— Но, мадам, я так хочу, чтобы Монсеньор меня забрал.

Эйвон нацепил монокль.

— Успокойся, дитя мое. Фанни, я готов облобызать тебе руки и ноги. Я почти удивлен тем чудом, которое ты сотворила.

— Монсеньор, вы считаете, что я неплохо выгляжу? — спросила Леони, вставая на цыпочки.

— Неплохо? Это не совсем подходящее слово, дитя мое. Теперь ты уже не Леон.

Девушка вздохнула и покачала головой.

— А я хотела бы быть Леоном. Монсеньор, вы даже представить себе не можете, что за напасть эти проклятые юбки.

Леди Фанни встрепенулась и зловеще нахмурилась.

— Естественно, не могу, моя прелесть, — серьезно ответил Джастин. — Но думаю, после панталон юбки кажутся не слишком удобной одеждой.

Леони торжествующе обернулась к Фанни.

— Мадам, вы слышали, что он сказал?! Монсеньор говорил о панталонах!

— Леони… Джастин, на твоем месте я бы не стала позволять ей оплакивать свои панталоны, она и так это делает непрестанно! И прекрати все время говорить "ба", Леони!