Диаспора

— Что?

— Не валяй дурака, если можешь.

— Но почему? Почему он так поступил? — Смерть означала самоубийство, другой причины быть не могло.

— Не знаю. Либо из-за голосования о доверии к Диаспоре, — Орландо решил проснуться только в том случае, если будет подтверждено существование инопланетной жизни, — либо он потерял надежду получить от нас добрые вести и, не в силах выносить ожидание, убоялся дурных. О причинах он так и не сообщил. Просто велел своей экзоличности послать сообщение, что это сделано.

Паоло был потрясен.

— Когда это произошло?

— Примерно через пятьдесят лет после старта.

— Моя земная личность ничего не сообщала!

— Должен был сказать я, а не он.

— Я иного мнения.

— Лучше бы они у нас совпадали.

Паоло смущенно умолк. Как выразить свое горе из-за гибели столь далекой версии Орландо — рядом с тем Орландо, которого он считал подлинным? Смерть частички клона была странной полусмертью, событием, которое трудно понять. Земной оригинал Паоло потерял отца; сам отец потерял земную личность. Что это значило для отца? А ведь главной его заботой всегда был земной К-Ц.

Паоло осторожно сказал:

— Херманн сказал, что там поднялась волна эмиграции и самоубийств… когда спектроскопы нашли воду на Орфее. Но если они узнают, что нашли нечто большее, чем воду…

Орландо резко перебил его:

— Не учи меня жить, я от повторения подобного хорошо защитился.

Они стояли на траве, глядя друг на друга в упор. Паоло перебрал десяток возможных тональностей общения, но ни одна не показалась верной. Можно ручаться: отец отлично знает обо всем, что он чувствует, но к чему это знание может привести? В окончательном виде либо к единству, либо к разрыву. Никаких промежуточных решений.

— Покончить с собой и сбросить тебе на руки судьбы Коалиции? Да ты совсем из ума выжил! — воскликнул Орландо наконец.

Они в один голос расхохотались и рука об руку пошли дальше.

Карпал, такое впечатление, не мог толком собраться с мыслями и начать разговор. Паоло хотелось предложить ему мыслепривой спокойствия и собранности, концентрированную выдержку из его лучших моментов фокусировки внимания, но он был уверен, что Карпал никогда не согласится, и сказал:

— Почему бы тебе не выложить все напрямик? Я тебя одерну, если будешь нести чушь.

Карпал недоверчиво оглядел белый додекаэдр и осведомился:

— Ты в этом живешь?

— Иногда.

— И это твое основное окружение? Без деревьев, без неба? Без мебели?

Паоло удержался и таки не повторил одну из наивных, как у робота, шуток Херманна.

— Добавлю их, когда только захочу. Это как… как музыка. Да не расстраивайся ты из-за моего дурного вкуса в подборе мебели!

Карпал изготовил себе кресло и плюхнулся в него.

— Xao Ван двадцать три столетия назад доказал мощную теорему[83]. Рассмотрим последовательность плиток Вана как информационную ленту машины Тьюринга…

Паоло запросил в библиотеке расшифровку этого термина; оказалось, что под ним понимается исходный концептуальный прототип вычислительного устройства, воображаемая машина, пропускающая через себя в обе стороны бесконечную одномерную ленту с информацией, считывающая и записывающая символы по заданному набору правил.

— Для подходящего исходного набора плиток следующий их ряд, если мы хотим построить правильный узор, будет выглядеть как лента данных машины Тьюринга после того, как она выполнила первый шаг вычислений. Очередной ряд — как лента после двух шагов программы… и так далее. Для любой машины Тьюринга есть набор черепиц Вана, имитирующий данную машину [84].

Паоло дружелюбно кивнул. Он и не слыхивал о таких оригинальных выводах, но они не показались ему слишком неожиданными.

— Ковры должны ежесекундно проделывать миллиарды вычислений, но тем же «заняты» и молекулы воды вокруг них, — сказал он. — Нет физических процессов, при которых не проделывались бы какие-то расчеты.

— Верно. Однако в коврах процессы не совсем такие, как при случайном молекулярном движении.

— Или нет.

Карпал улыбнулся и промолчал.

— А что? Ты отыскал ключевой узор? Можешь не отвечать, я и так знаю, что набору из двадцати тысяч полисахаридных плиток Вана как раз удалось уложиться в машину Тьюринга для расчета величины π.

— He-а. Они образуют устройство, известное как универсальная машина Тьюринга. Они могут вычислять все, что угодно, в зависимости от исходного набора данных. Каждый дочерний фрагмент сходен с программой, вводимой в химический компьютер. Программа выполняется по мере роста ковра.

— О! — Паоло заинтересовался, но ему пока с трудом удавалось

себе представить, где у этой гипотетической машины Тьюринга размещена головка чтения-записи. — Иными словами, ты говоришь, что любые два ряда отличаются друг от друга только одной плиткой — там, где «машина» делает отметку на «ленте данных»?

Мозаики, которые он видел, отличались дичайшей сложностью, и два произвольно выбранных ряда не походили друг на друга даже и близко.