Диаспора

Паоло снова заглянул в библиотеку — просмотрел симуляцию этого процесса. Каталитические центры, разбросанные по поверхности строительных блоков, удерживали радикалы достаточно долго для образования новых связей между ними. Некоторые простые сахара сразу включались в полимер; другим позволялось плавать в растворе одну-две микросекунды — пока не понадобятся. На этом уровне использовалось лишь несколько основных химических операций, но молекулярная эволюция и должна была начать свой путь от немногочисленных случайных точек автокатализа, чтобы дойти до двадцати тысяч взаимоогласованно воспроизводящихся структур. Пока «структурные единицы» плавали в океане подобно свободным молекулам, «живые формы», ими образуемые, оставались почти недоступны наблюдению. А соединившись, они образовали исполинскую мозаику двадцати тысяч оттенков. Это было изумительное зрелище. Паоло надеялся, что Елена, где бы она ни была, подключена сейчас к библиотеке. Колония земных водорослей могла быть более «развита», но в этом первобытном чудище содержалось несравнимо больше возможностей для создания жизни. В нем все биохимические роли исполняли углеводы, они были транспортировщиками информации, ферментами, источниками энергии, структурным материалом. На Земле ничто подобное не могло бы выжить, поскольку там есть организмы, питающиеся углеводами, и если бы когда-то существовали разумные орфеанцы, они вряд ли отыскали бы какую-то свою связь с таким странным предшественником.

Карпал улыбнулся хитрой улыбкой. Паоло спросил:

— Что такое?

— Плитки Вана. Ковры сделаны из плиток Вана.

Херманн снова опередил Паоло с запросами к библиотеке.

— Ван — это такой математик XX века. Xao Ван[82], - сообщил он. — «Плитки» — любой набор форм, способный покрыть плоскость. «Плитки Вана» — четырехугольники с краями разных очертаний, сопрягаются с краями прилегающих четырехугольников. Можно покрыть плоскость плитками Вана, если при каждом шаге выбирать правильную плитку. В случае с коврами — если вырастить правильную.

Карпал кивнул и промолвил:

— Нам надо бы назвать их «коврами Вана» в честь этого математика. Его уравнения обрели жизнь через двадцать три столетия.

Паоло идея понравилась, но он выразил сомнение:

— Будет трудновато получить большинство в две трети. Это малость невразумительное название.

Херманн прихохотнул:

— Да кому нужно твое большинство? Хотим назвать их коврами Вана, значит будем называть. В К-Ц используются девяносто семь языков, и половину изобрели после основания полиса. Вряд ли нас изгонят, если мы придумаем один частный термин.

Паоло согласился, хотя и был слегка обескуражен. Если быть честным, он совсем забыл, что Херманн и Карпал на самом деле говорят вовсе не на неороманском.

Все трое распорядились, чтобы их экзоличности запомнили этот термин и впредь воспринимали слово «ковер» как «ковер Вана», но если они сами будут произносить наименование в разговоре с другими, пусть делают обратный перевод.

Орландо отпраздновал открытие, совершенное микрозондами, в стиле изгнанника с карнавала. В качестве виртуального окружения он избрал бесконечный сад, залитый солнцем и уставленный столами (те ломились от яств), а в приглашениях вежливо рекомендовалось принять форму, вполне идентичную предковому облику. Паоло обошел это хитрое требование, надев тело-куклу, умевшее симулировать большую часть физиологических функций, а разуму доверил свободно управлять этой марионеткой.

Паоло курсировал от стола к столу, для вида пробовал пищу и скучал по Елене. О коврах Вана и биологии этих существ разговаривали мало, гости в основном отмечали победу над противниками запуска микрозондов и радовались их унижению — ведь стало ясно, что «инвазивные» наблюдения не причинили вреда. Страхи Лайсл были напрасны, в океане не оказалось другой жизни, кроме ковров разных размеров. Но Паоло не мог отделаться от мысли, что она и ей подобные боялись не зря.

Там могло быть все, что угодно, думал он. Неизвестные твари, слабые и беззащитные, причем настолько, что мы не смогли бы их сохранить. Нам просто повезло.

Он оказался наедине с Орландо почти случайно — оба они убегали от назойливых гостей, и пути их пересеклись на лужайке.

Паоло спросил:

— Как, на твой взгляд, это воспримут дома?

— Ну, все-таки впервые нашли жизнь, верно? Пусть примитивную. По крайней мере, это поднимет интерес к эмигрантам до того времени, когда отыщется новая инопланетная биосфера.

— Орландо, казалось, смирился с тем, что на Земле жаждут каких-то потрясающих результатов и не смогут должным образом оценить открытие. — И по крайней мере химия у них совершенно новая. Если бы оказалось, что ковер основан на ДНК и белке, то половина земного К-Ц вымерла бы от скуки. Посмотрим в глаза правде: возможности ДНК смоделированы до конца.

— Вот именно.

Некоторое время они прогуливались в молчании, затем Орландо повернулся к сыну.

— Мне нужно кое о чем рассказать тебе. Моя земная личность мертва.